Вокруг света 1963-08, страница 65

здешних островах! На улицах кишел народ, отовсюду доносились песни.

Вдруг я услышал голос с одной из террас:

— О-ля-ля, мон шер ами, а я-то думал, что ты погиб! Иди сюда, чокнемся!

Кричал художник, наш друг, которого мы оставили на Фату-Хиве! Мы обнялись, потом меня заключили в объятия хозяева дома — местный жандарм, его супруга и дети.

У художника был довольно унылый вид.

Я рассказал ему, что мы устроились очень хорошо, вот только захворали, и я приехал в Атуону к врачу. Не без смущения художник открыл свой секрет:

— Я ведь тоже сюда к врачу приехал. Но у меня другая болезнь, весьма распространенная на здешних островах... Я уже неделю здесь, но врач еще не вернулся с Нукухивы. И неизвестно, когда будет: ветер неблагоприятный, а у них на катере сломался мотор, и они пробиваются под парусами.

Сокращенный перевод со шведского JI. ЖДАНОВА

— Власти не разрешают местным держать ружья. Мол, много будет несчастных случаев. Да так охотиться интереснее.

Сопровождаемые тучами мух, грязные, мокрые, смертельно усталые, мы с началом сумерек въехали в Атуону — «столицу» архипелага. Одновременно с другого конца в столицу верхом на конях галопом ворвалось несколько женщин, среди которых я увидел знакомых из Пуамау. Они избрали другую дорогу, вдоль южного берега острова, о которой известно, что она намного опаснее. Что побудило их добровольно подвергать себя такому риску? Оказалось, что они спешили на праздник. Какой праздник? Я обратился с этим вопросом к Пуане, он удивленно ответил:

— Разве ты не знаешь? 14 июля — национальный праздник Франции! Мы всегда отмечаем его в Атуоне, люди из других долин приходят через горы.

В самом деле, ведь давно начался июль; это я знал, хоть и перестал следить за числами. И вот оказалось, что годовщина взятия Бастилии — главный праздник на

24 ЧАСА ГАВАНЫ

(Окончание. Начало на стр. 30)

особняк принадлежал владельцу фабрик гаванских сигар. Сейчас здесь разместилось агентство Государственного Черноморского морского пароходства, обслуживающее все советские суда, приходящие на Кубу.

Начальник агентства Олег Гурьянов не отходит от телефонов:

— «Алметьевск», берите сахар на Касабланку. «Волгоград», завтра заканчивайте погрузку. «Ленинский комсомол», вставайте к причалу Мануэль Диас. «Углеуральск», вы идите в Александрию.

По дороге в порт Гурьянов дает интервью:

— В прошлом году на Кубе побывали сотни наших судов — сухогрузов и танкеров. Открыта пассажирская линия. На ней ходят превосходные лайнеры «Балтика», «Михаил Калинин», «Мария Ульянова». Пассажирскую линию собирается открыть и Польша. Кроме советских судов, на Кубу ходит много польских, чешских, немецких... Мы фрахтуем и «иностранцев» — греков, японцев, голландцев, датчан, англичан. Конечно, враги Кубы делают все, чтобы помешать нашим судам плавать на остров Свободы.

Через пакгаузы, забитые мешками и ящиками, мы выходим на пирс. Огромная бухта Гаваны, если смотреть на нее сверху, похожа на пузатый кувшин в разрезе, тонким горлышком пьющий синь океана. Куба самой природой предназначена для доброй встречи мореплавателей. Вдоль побережья острова расположено более двухсот бухт. И почти все они удобны для судов: узкая и глубокая горловина входа, просторное, со всех сторон огражденное зеркало воды.

Суда Страны Советов — самые желанные гости в портах революционной Кубы. Вот и сейчас над всеми причалами гаванского порта — борта советских «сухогрузов» и танкеров. Некоторые ждут своей очереди, бросив якоря на рейде.

Краны на тонких тросах несут тяжелые вязанки досок и бревен. Янтарные, смолистые, они пахнут сибирской тайгой.

Мы поднимаемся на борт лесовоза «Ангарсклес».

Лесовоз приспособлен к плаванию в северных и умеренных широтах. Переход через Атлантику в тропиках для него нелегок.

— Как вышли из Англии, только на Азорских островах увидели землю, — рассказывает первый помощник капитана Панфилов. — Ну и, конечно, встретились с военными самолетами и кораблями США.

Панфилов показывает фотографии: самолеты с опознавательными знаками морской авиации США пикируют на судно, проносятся над ним, едва не касаясь мачт...

Потом такие же фотографии нам показывали на каждом из наших судов. Капитан танкера «Карл Маркс» Владимир Васильевич Чаплин листал судовой журнал.

«8 января. 08.20. Широта 23° 19' северная, долгота 80°16' западная. Самолет № 128363 «Неви США» сделал над судном пять облетов».

Ниже еще две записи: в одиннадцать часов — восемь облетов, в шестнадцать — три.

И таких страниц в судовом журнале много.

У причала Ле Кувр стоит под разгрузкой «Алметьевск». Трасса через Атлантику для него — как круг циферблата для часовой стрелки: проторена и выверена. Сухогруз пришел на Кубу в восемнадцатый раз. Доставил муку, консервы и оборудование для строительства электростанции.

— ...Из порта мы уезжали, когда океан уже погасил солнце. На всех судах зажглись огни.

— Кстати, причал Ле Кувр раньше назывался «Пан Америкен». — Олег Гурьянов притормозил машину у странного сооружения из кусков рваного железа, ржавых бол

тов и шестерен. Мрачную конструкцию с земли подсвечивали прожекторы. — Это памятник бельгийскому судну «Ле Кувр», сделанный из его останков. Помните? Революционная Куба закупила в Бельгии семьдесят шесть тонн боеприпасов. Американские диверсанты взорвали «Ле Кувр» здесь, у причала... Более пятидесяти человек было убито и около трехсот ранено. Взрывы разрушили значительную часть порта. Средства на восстановление порта и на покупку новых боеприпасов собирали прямо на улицах, на развернутых знаменах республики.

К НОЧИ В ГАВАНЕ ветры стихают. Улицы наполнены песнями и музыкой. Кубинцы, между прочим, почти совершенно не пьют спиртных напитков и с презрением относятся к пьяным. Кафе, клубы, бары — это места, где они танцуют, поют, обсуждают новости и смотрят представления — ревю, включающие революционные песенки и сатирические куплеты, высмеивающие «гусанос» и империалистов-янки. При Батисте в Гаване было множество притонов, но теперь она очистилась от коросты и поет свои песни, танцует свои танцы и смеется влюбленно, счастливо и звонко.

Оркестры играют и прямо под теплым, влажным январским небом. Штатные и самодеятельные. Играют для удовольствия своего и всех прохожих. Вот по улице спокойно и неторопливо идет кубинец. Попадает в сектор «обстрела» музыкой. И ноги его сами начинают пританцовывать, плечи вздрагивают в такт ритмичной мелодии. И он начинает танцевать. Вышел из-под «обстрела» и снова неторопливо и спокойно пошел своей дорогой.

ОКЕАН ЗАТИХ. Розово-голубой в рассветном солнце, он мелко рябит, ластится к берегу и покрыт по горизонту мягкой дымкой.

Солнце зажигает белые свечи небоскребов и белый штык обелиска Хосе Марти.

Разгорается утро нового дня.

Гавана — Москва

59