Вокруг света 1963-09, страница 18

раз решено, кто полетит. Комдив на ходу объяснил нам наземную обстановку.

За Днепром на одном из участков фронта фашисты атакуют и теснят наши войска. Чтобы остановить врага, туда срочно переправляются подкрепления. Авиация противника рвется к переправам. Нашему 728-му истребительному полку поставлена задача: прикрыть понтонный мост у деревни Сухолучье. Напоследок Николай Семенович предупредил:

— Смотрите не прозевайте... — и после небольшой паузы, то ли шутя, то ли просто подчеркивая важность задачи, добавил: — Если, не дай бог, немцы разбомбят переправу — можете делать переворот у самой земли.

Такой переворот значит—вместе с самолетом врезаться в землю. Мы знали, что Герасимов умел образно говорить. И при других обстоятельствах эти слова мы бы приняли спокойно. Сейчас же поняли как угрозу... Ведь Герасимов такой же летчик, как и мы! Он сам часто летает в бой и всегда хорошо понимал нас. Комдив никогда не подавлял властью, не оскорблял — и на тебе! Обида была написана на наших лицах.

— Эх, товарищ полковник, зачем же так-то... — с сожалением и укором проговорил Тимоха.

Комдив порывисто остановился. На его лице не бы

ло ни извинения, ни начальственной строгости. Оно выражало досаду и недоумение. Он понял, что Тимонов высказал нашу общую горечь, но спросил:

— Вы уяснили важность задачи или нет?

Дело сильнее любых неосторожно сказанных слов. Наша обида перед таким вопросом сразу как-то угасла После дружного ответа полковник, глядя на Ти-монова, упрекнул:

— Гордость — хорошая вещь. Но лезть сейчас в амбицию из-за сказанной мной глупости еще глупее, чем говорить глупости. В такие времена на язык не всегда попадается нужное слово...

Герасимов по опыту знал: какие бы ценные указания летчики ни получили от командиров, перед вылетом им необходимо остаться одним и, словно близким родственникам, посовещаться с глазу на глаз. Николай Семенович взглянул на свои ручные часы, подарок за бои в республиканской Испании:

— Через пятнадцать минут взлет, — и он .обвел рукой небо: — Ни облачка. При такой погоде противник внезапно не нагрянет. Только в воздухе нужно быть не просто летчиком, а настоящим истребителем — хозяином положения. Желаю успеха! — И Герасимов с Василякой ушли.

Для уточнения задания нам не требовалось много времени. Мы провели вместе несколько десятков воздушных боев, сбили около сотни вражеских самолетов и с полуслова понимали друг друга.

— Ну как, Миша? — я гляжу на Сачкова.

— Давайте я пойду с Выборновым в сковывающей группе, выше вас.

— Хорошо, вы будете драться с истребителями, а мы четверкой полетам в ударной группе.

...Севернее Киева, в междуречье Днепра и Десны, темными пятнами плывут леса. Здесь, на правом крыле фронта, действует несколько армий. Мы летим над Десной, и пока трудно заметить войска: лес надежно укрывает их.

Впереди блеснул Днепр. Его искрящуюся гладь перерезает темная линия. Это мост. К нему веером сходятся колонны.

Выше нас должна патрулировать другая группа «ЯКов», чтобы перехватывать врага на больших высотах. Ее нет. Странно.

У нас высота три тысячи м.етров, как и было приказано. А если противник пройдет над нами? Тогда мы не сумеем его достать.

Южнее нас, в стороне Киева, комариками кружатся самолеты. Идет бой между истребителями. На севере тоже бой. Внизу клубится и сверкает огонь. Там противник атакует наши позиции. А у нас пока в воздухе спокойно. И это еще больше настораживает.

Запрашиваю воздушную обстановку у наземного КП. Узнаю: до нашего прихода над переправой был бой с «мессершмиттами». Это не к добру. Прежде чем посылать бомбардировщиков, фашисты очищают им путь истребителями.

Нужно смотреть да смотреть. Зоркость — первое условие победы.

Стоп! В синеве неба глаз поймал стаю самолетов. Фашистские бомбардировщики летят растянутой колонной ив трех групп. Над ними — «фоккеры». То, че