Вокруг света 1963-09, страница 64

не мог деться. Моторная лебедка легко подняла его на «борт, и вооруженные ножами и топорами матросы набросились на добычу.

До чего же живуч скат! Казалось, каждый кусок живет самостоятельно. На обед нам подали вареного ската — он все еще трепетал! Правда, оказалось, что виновата судовая машина, из-за которой вибрировал наш стол...

Я-то думал, что нескольких тысяч яиц, двухсот птиц, трех дюжин лангустов и тонны рыбы предостаточно для воскресного пира. Но команда была иного мнения. Без летучей рыбы меню не полно! И когда стемнело, мы снова отправились на лов. У меня от усталости слипались глаза, а матросы чувствовали себя отлично и весело хохотали.

Лов происходил до смешного просто. Один человек держал над бортом лодки горящий факел, другой растянул сеть на двух палках. Привлеченные светом факела, рыбы собирались вокруг лодки, «взлетали» и попадали прямо в сеть.

К счастью, через полчаса летучие рыбки исчезли, иначе лов продолжался бы всю ночь. Видимо, их напугали тунцы или бониты. Матросы приуныли и с большой неохотой вернулись на шхуну.

Наконец-то отдохнем после утомительного дня!.. Не тут-то было! На палубе расстелили панданусовую циновку, появилось вино — и началась дегустация блюд, которые нам предстояло уничтожить в воскресенье.

ТАК МОЖНО И ЗАБЛУДИТЬСЯ

В понедельник утром мы отправились дальше. Внезапно я обнаружил, что шхуна идет не на юг, в сторону Хива-Оа, а на запад!

— Эй, мы не туда плывем! — крикнул я капитану.

Он высунул голову из люка и смущенно произнес:

— Понимаете, мне очень жаль, но мы сперва зайдем на Нукухиву... Ходит слух, что в здешних водах появился конкурент. Я должен поспеть в Нукухиву раньше него.

Когда мы бросили якорь у долины Таиаоа, оказалось, что никаких конкурентов нет, зато есть огромный .запас копры — не меньше двух дней уйдет на погрузку. И я решил за это время посетить залив Таио-хае, самый большой на архипелаге.

Долина Таиохае не похожа на Атуону. Горы здесь «образуют полукруг, дома вытянулись цепочкой вдоль узкой полоски берега. И никаких плантаций, только несколько пальмовых рощиц. Зато широкий залив защищен двумя длинными мысами; природа создала отличную гавань, в которой может укрыться целая эскадра.

' Меня осенила отличная, на мой взгляд, идея. Всего в десяти с небольшим километрах на восток была знаменитая долина Таипиваи, где некогда Герман Мелвилл пережил множество занимательных приключений, описанных в его превосходной книге «Таипи». Все равно шхуна зайдет туда тоже. Так почему не отправиться в Таипиваи? Мне объяснили, что тропа хорошая, коней и проводника найти проще простого. Итак, решено!

Судьба явно благоволила мне: я познакомился с молодым человеком европейского вида, который сказал, что живет в Таипиваи и как раз собрался домой, может и меня захватить.

Я поспешно связал в узел свои пожитки, купил несколько банок консервов, и мы тронулись в путь.

Сразу за деревней начинался необычный лес. Огромные кусты акации росли так густо, что под их сводами царил полумрак. С большим трудом мы пробивались сквозь заросли колючей лантаны.

— Это память о сороковых годах прошлого века, когда здесь стоял французский гарнизон, — объяснил мне Жан. — Солдаты посадили лантану для защиты от нападения островитян. И акации посадили. Теперь гарнизона давно нет, форт разваливается. Но акации и лантаны заняли всю долину. Даже кокосовую пальму вытесняют. Пробовали расчищать — снова растут. Надо с корнями уничтожать, но это требует слишком большого труда...

Одолев заросли, мы очутились на горной тропе, такой крутой, что пришлось карабкаться вверх на четвереньках. Через полчаса выбрались на небольшое плато, с которого открывался красивый вид. Тропа не сразу спускалась вниз, она извивалась вдоль высокого гребня, окаймляющего долину с севера. И с высоты пятисот метров мы видели одновременно три долины: Таиохае, откуда поднялись, Хапаа и вдали Таипиави. Во всем Маркизском архипелаге я не встречал ничего похожего на долину Хапаа: она не сообщается с морем, если не считать узкой расщелины в гряде, отделяющей Хапаа от берега. Получается как бы огромная чаша с отбитым краем.

Некогда здесь жило много тысяч человек, теперь — всего одна семья: брат Жана, его жена-маркизанка и их дети. Жан предложил навестить их, и мы стали спускаться вниз по склону. Брат расчищал участок среди зарослей, рядом его жена и трехлетняя дочь жгли большой костер. Черная сажа липла к коже и одежде, и я уже был не рад, что согласился на этот визит...

Рано утром следующего дня мы с Жаном снова вышли в путь. Я всецело отдался литературным воспоминаниям. В «Таипи» Мелвилл увлекательно, с юмором описывает свой побег через Нукухивские горы и жизнь среди обитателей Таипиваи (разумеется, он немало присочинил и приукрасил). Несмотря на каннибализм, образ жизни островитян показался ему очень привлекательным. По его мнению, людям здесь жилось куда лучше и веселее, чем в цивилизованном мире.

Я так хорошо помнил книгу, что не сомневался: все в долине будет мне знакомым. Действительно, когда мы с гребня разглядели Таипиваи, оказалось, что ландшафт во всем отвечает описанию Мелвилла. Ширина долины всего около километра, зато длина не менее десяти. Вот небольшой залив там, где река впадает в море... Нашел я и описанный Мелвиллом живописный трехсотметровый водопад.

Но на этом все сходство кончалось. Вдоль главной (и единственной) улицы выстроились жалкие лачуги, типичные для всего архипелага. Тут и там сидели на крыльце унылые маркизцы. Счастливых детей природы, о которых с такой любовью писал Мелвилл, не было и в помине.

— Сколько всего жителей в долине? — спросил я Жана.

— Около трехсот, но они пришельцы из соседних долин. Первоначальные обитатели Таипиваи вымерли пятьдесят лет назад. Некоторое время она была необитаема. Потом ее снова стали заселять, но для переселенцев не хватает земли, потому что половину долины купила одна французская компания. Теперь без конца идут споры из-за участков. Я сам довольно долго работал на плантациях компании, скопил даже денег на новый дом.

Жан с гордостью показал мне свое жилище: цементный фундамент, дощатые стены, железная крыша. Когда мы подошли к дому, сидевшая в дверях женщина поспешно встала и скрылась между деревьями.

— Не обращай внимания, — сказал Жан. — Это моя жена. У нее странные повадки. Иногда на несколько дней исчезает — пирует со своими. Но всякий раз сама возвращается, редко приходится идти за ней. Сейчас боится, потому что вчера я ее поколотил.

В верхней части долины стояло лишь два-три дома, зато довольно много лачуг сгрудилось на берегу. Познакомившись с приветливой пожилой женщиной, я попросил ее, когда придет шхуна, послать за мной к Жану кого-нибудь из своих сыновей.

— Шхуна? — удивилась женщина. — Она приходила позавчера. Ни в Таиохае, ни здесь копры не оказалось, и она пошла дальше.

Не очень красиво со стороны капитана бросать меня на произвол судьбы; впрочем, я уже знал по опыту, что для скупщиков копры коммерция важнее всего. Где же теперь ловить шхуну?

Лучше вернуться в Таиохае. Часто шхуна, обойдя все заливы, напоследок возвращается туда. Кроме того, есть надежда, что губернатор сжалится и посадит меня на крейсер, который ожидается на днях. Если я не опоздаю.

58