Вокруг света 1963-12, страница 42

цы. Кое-где однообразие равнины нарушается рощами пальм-тодди.

В маленьком храме я повстречался с У Шве Тейном — сотрудником Паганского исторического музея, руководителем работ по реставрации храмов. Солнце взобралось на середину неба, пока У Шве Тейн показывал мне планы реконструкции храмов. Рядом рабочие закладывали кирпичом проломы в стене. Кирпичи были собраны здесь же, среди развалин. На некоторых еще сохранилась выдавленная надпись — название деревни, в которой их сделали восемьсот лет назад. Сквозь пролом виднелась статуя Будды с большой дырой в боку.

— Почти все статуи такие, — вздохнул, заметив мой взгляд, У Шве Тейн. — Грабители. Ведь в статую Будды обычно замуровывались драгоценности. Причем, что интересно, — мы, историки, не знаем, в каком месте положено этим драгоценностям быть. А грабители знали наверняка. Видите, у этого Будды пробит бок, а у того — грудь.

У Шве Тейн свернул планы и продолжал:

— Ученые, пожалуй, последние, кто пришел в Паган. И во многом мы опоздали. Если местных грабителей интересовали только драгоценности, то, когда Бирма стала английской колонией, появились грабители поопаснее: туристы, путешественники, чиновники. Тогда в Европе была мода на восточные статуэтки. Все подчистили. Разве теперь соберешь? А потом эти «археологи».,. Про Томанна знаете?

— Читал.

— Хотите посмотреть на его работу? Недалеко отсюда.

И мы пошли в храм, где «работал» Томанн.

Это случилось на рубеже нашего века. Немецкая археологическая экспедиция Томанна прибыла в никем не охраняемый Паган. После беглого осмотра нескольких храмов они остановились на одном. Здесь были замечательные фрески. Дальше все делалось просто. На фреску наклеивалась газета. Аккуратно выпиливался кусок стены и укладывался в подготовленный ящик... Когда ящик наполнялся фресками, его забивали, грузили на баржу и отправляли к морю.

Правда, Томанну не удалось очистить храм полностью. Возмущение бирманцев было столь велико, что ему пришлось спешно ретироваться. Причем этот «ученый» приказал изрубить в крошки те фрески, которые были уже сняты и которые он не успел отправить в Гамбург.

Томанн уехал безнаказанно, а через год выпустил книгу о Пагане, в которой стремился доказать, что бирманскую культуру создали арийцы, пришедшие сюда из Индии две тысячи лет назад. А фрески так и пропали без следа!

У Шве Тейн открыл деревянную

дверь, и в храм ворвался солнечный свет, распугав летучих мышей. От пола и до самой вершины свода — всюду были фрески. Правда, на двух стенах фресок не видно. Они увезены. А метра на три выше стена пересечена аккуратными линиями распила. Томанн, видно, не ожидал, что ему придется так быстро убираться. В одном месте сохранились выцветшие от времени лохмотья газет, наклеенных на стены.

— Это мы нарочно оставили, — говорит У Шве Тейн. — Чтобы помнить! Томанн был одним из крупнейших варваров, но не единственным. На днях поймали с поличным американского туриста. Сунул в портфель несколько вотивных табличек ¹ Анируды. Музей-то у нас пока еще в сарае помещается — все лежит открыто.

Лицо Чанзитты

Я договорился встретиться с У Шве Тейном в Ананде. Ананда — крупнейший храм Пагана, построенный во времена царствования короля Чанзитты. В народной памяти он остался богатырем, защитником обиженных, борцом за справедливость.

У храма четыре входа — громадные арки обращены во все стороны света. Четыре коридора ведут к центру храма, к колонне. Спинами к ней стоят многометровые статуи будд. Статуи эти позолочены и поблескивают в темноте. А на уровне голов в стенах оставлены невидимые снизу окошки. Отсюда на лица статуй падает луч света. Эффект поразителен — кажется, что лица живые.

Вокруг столба, пересекая радиальные коридоры, бегут узкие темные галереи. В нишах — бесчисленные статуи сидящих будд и бодисатв, скульптурные сцены из джатак — легенд о жизни Будды. У ног одной из больших статуй — каменная фигура в человеческий рост. Она совершенно непохожа на статуи храма. На коленях, сложив руки, стоит молодой человек в короне. Вздернутый, чуть курносый нос, большие глаза, высокий лоб. Человек серьезен, но видно, что лицо это больше склонно к улыбке. Ее сейчас нет, но она может появиться в любой момент. Скульптуре столько же лет, сколько храму. Это и есть король Чанзитта — крестьянин, ставший государем Бирмы, человек, который первым заявил, что все жители его страны равны, независимо от того, к какому народу они принадлежат и какую веру исповедуют. До наших дней дошли его слова: «Я хочу, чтобы каждый в моем государстве был сыт, не боялся будущего и войны».

1 Вотивные габлички — каменные пластинки с посвящениями, обетами, записями о жертвоприношениях.

У этой скульптуры и отыскал м#« ня У Шве Тейн.

— Скоро вечер, — сказал он, — давайте посмотрим на закат в Пагане. Нет ничего красивее на свете. Не пожалеете.

Закат

Мы идем по полям. И дорога досказывает нам историю Пагана. Вот недостроенный храм. Громадный, уродливый, полуразрушенный. Пос< ледний правитель Пагана не решился достроить его. Почему? Астрологи предсказали, что империя погибнет, если строительство будет закончено. Астрологи были неглупыми людьми и знали, что королевство доживает последние дни. Оно уже не было таким сильным и единым, как во времена Чанзитты. Войны и внутренние неурядицы подорвали его могущество, а с севера наступали монголы, грозя проглотить Паган, растоптать копытами своих коней.

Есть предположение, что в походе против Пагана участвовал великий путешественник Марко Поло, бывший на службе у императора юаньской династии Хубилая. Для монголов покорение ослабевшего Пагана было несложной задачей. В своей книге Поло рассказывает о битве, решившей участь древней столицы. Бирманский военачальник бросил против монголов отряды боевых слонов. Но опытные в битвах монголы расступились перед слонами и засыпали их стрелами, целясь в ноги. Взбешенные слоны перестали слушаться погонщиков и, повернув обратно, растоптали находившиеся позади войска. Дорога на юг была открыта...

...А вот пагода — свидетельница недавних событий. В 1941 году Бирму захватили японцы. Тогда работники археологического управления страны решили спасти научную библиотеку. Сделать это было не только трудно, но и рискованно. Оккупантами уже были уничтожены университетская библиотека и музей в Рангуне. Что делать? И решились: ночью на подводах вывезли все книги и замуровали их в этой пагоде.

...Мы поднялись на вершину храма. В густеющем воздухе длиннеют тени храмов и пальм. Солнце прижимается к зубцам гор там, за рекой. Пароход на Иравади похож на ползущего жука.

Вдруг раздаются громкие голоса. Площадка на вершине заполняется ребятами и девушками с этюдниками. Это студенты художественного училища из Рангуна.

Солнце как будто поджидало студентов. Оно несколько секунд покачивается на зубцах гор и проваливается за них. Сразу наступает ночь. Правда, не тихая и таинственная, как вчера, а живая, полная споров, шуток и песен. Студентам спать не хочется — и Паган тоже согласен бодрствовать.

36