Вокруг света 1964-01, страница 65

Казалось все идет гладко и нет причин для плохого настроения. Но настроение было неважным по одной причине: мы не видели рыбы. Тщетно всматривался в приборы Суворов. Погружались на различные глубины и при различной погоде, ложились на грунт, за кормой осталось немало пройденных миль, но не встретили ни одного малька. Это обстоятельство выводило из себя даже сверхспокойного начальника экспедиции Вячеслава Честного.

Но вот к концу восьмого дня плавания «Северянка» вновь погрузилась для проведения гидрооптических наблюдений. Это нужно было вот для чего: изучения показали, что в некоторых промысловых районах из 176 косяковых рыб, находящихся в одном кубическом метре воды, в трал попадали только две. Значит, в определенных условиях рыба «чувствует» трал. А эти условия слагаются из освещенности поверхности моря, прозрачности воды, глубины лова и ряда других явлений. Одной из задач седьмого похода «Северянки» и являлось определение мест, где для рыбы нет хороших условий для ориентации, то есть где она меньше видит. Располагая такими сведениями, рыбацкие флотилии могут выходить на промысел не наудачу, а наверняка.

«Северянка» находилась на глубине 15 метров, когда во всех отсеках раздался усиленный динамиками ликующий голос Суворова:

— Рыба!

Все сорвались с мест и прильнули к иллюминаторам. То, что мы увидели, напоминало бочку рыбы в разрезе. Рыба терлась о стекло, медленно и с трудом продвигаясь в сторону носа лодки. Временами она шла в дружном строю, четко держа равнение, словно ее специально уложили, как укладывают салаку в консервную банку. Да и размером она была чуть больше салаки.

— Это мойва! — крикнул Честной. — Рубен, спеши со съемкой!

Оператор Рубен Воронов уже привинчивал к кронштейну кинокамеру. Но тут случилось что-то невообразимое. Стройный парад мойвы неожиданно нарушился. Ряды ее мгновенно сломались, и рыбешка в ужасе заметалась. Серебристую массу пронзил длинный меч. Крупная рыбина, за ней вторая, третья, десятая с ожесточением кромсали эту массу. То была треска. Скоро мойва прошла, увлекая за собой косяк хищниц. «Северянка» всплыла и встала на якорь.

На следующий день предстоял сложный эксперимент. Мы вошли в район мелководных лагун, к местам нерестилищ. Здесь лодка не может погрузиться. Нужно проверить, могут ли аквалангисты проводить подводные съемки.

Томительно тянутся минуты ожидания. Температура воды низкая — всего два градуса, особенно задерживаться не стоит. Матрос подает сигнал, и вскоре над водой шумит рой воздушных пузырьков. А затем показывается и Матусевич. Он снимает маску и, весело улыбаясь, сообщает:

— Работать под водой можно. Малость холодновато, мерзнет лицо. Но все равно можно. Видимость хорошая.

Экспедиция подходит к концу. На обратном пути предстоит последнее погружение на грунт. И все. Выходим в район погружения. Вот уже застопорены двигатели. Еще минута — и лодка исчезает под водой. И тогда по отсекам раздается голос капитана:

— Экипаж, внимание! Мы на глубине тридцати трех метров. Сегодня второму помощнику Борису Никифо-ровичу Кривцову исполнилось тридцать три года. Пожелаем ему дальнейших успехов в морской службе и хорошего морского здоровья!

Так день рождения моряка Кривцова был отмечен у самого дна Баренцева моря.

Через два часа «Северянка» вновь закачалась на волнах, и поджидавшее нас солнце поплыло вслед за лодкой, взявшей курс к родным берегам.

И. РОСТКОВСКИЙ, участник седьмого похода «Северянки»