Вокруг света 1964-02, страница 43

Университет появился позднее, лишь четыре века спустя. Время было тревожное. Чума и междоусобица опустошали Англию. Строптивые лорды, сводя счеты с могущественными капелланами, натравливали горожан на монастырские библиотеки. Сгорали на кострах крупицы знаний, с трудом накопленных во тьме средневекового мракобесия. В 1209 году после разгрома, учиненного в Оксфордском университете, профессора и немногочисленные студенты, прихватив свои прожженные пожаром мантии и чудом уцелевшие рукописи, бежали в спасительную тишину Кембриджа. Так был основан новый университет.

Однако официальное признание пришло к Кембриджскому университету только в 1318 году вместе с жалованной грамотой от папы Иоанна XXII. Первые колледжи появились на месте старинных монастырей или вместе с ними. Поначалу они мало чем отличались от монастырей — тот же устав, та же одежда, бесконечные посты, молитвы, обет безбрачия. Потребовалось еще несколько веков, чтобы обрело свои

«Бульдоги» и проктор полны сознания собственного величия. Еще бы, ведь они главные ревнители кембриджских традиций.

ха, которой славится парламентская система Англии, нашла свое едва ли не самое полное воплощение во взаимоотношениях между колледжами и университетом, канцлером университета и главами колледжей —* «мастерами».

Внешне колледж остался монастырем: высокие стены, мощенный булыжником двор, низкая крепостна* калитка, общая трапезная и обязательные молитвы перед едой.

Но в библиотеке у витража с изображением сценки из жития святых можно встретить облаченного в черную мантию студента, погруженного в изучение теории относительности, ядерной физики или кибернетики. Кембридж не чужд современности там, где дело касается точных наук. Но он старательно рядит ее в средневековые одежды, обставляет обычаями и традициями шестисотлетней давности.

— Кому и зачем это нужно? — спросил я доктора богословия и физики, знакомившего меня с Колледжем святого Петра.

— Общее образование — лишь часть нашей задачи, — ответил он. — Прежде всего мы — учреждение воспитательное. Мы воспитываем джентльменов... Это очень трудно, — подумав, добавил он.

Да, действительно, быть джентльменом — нелегкое дело. Еще труднее воспитать оного. «Джентльмен» —-* понятие комплексное. Обладатель этого титула в современной Англии уже не может обойтись обязатель-ным набором социальных и расовых предрассудко» эпохи королевы Виктории. Воспитатели считают, чтог в дополнение к предрассудкам, ко всем «истинам* эпохи королевы Виктории выпускник Кембриджа дол~ жен быть вооружен научными знаниями и методами» Язвительная шутка Оскара Уайльда: «Если вы джентль« мен, вы знаете достаточно. А если не джентльмен* никакие знания вам впрок не пойдут», — кажется, уж4* выходит из моды.

«Студенты в октябре, что ласточки в мае», — ут*» верждает кембриджская пословица. Долгих четыр* месяца город казался вымершим, а на шестой день, октября, к началу первого триместра, улицы наполняются шелестом короткополых студенческих мантийг гулом молодых голосов. Преобладают ломающиеся баски юношей. Женские колледжи появились в Кембридже недавно, их всего два, и расположены они н/ отшибе.

— Кембридж был бы неплохим городом, если бь^

формы и окончательно сложилось то полное своеобразия учреждение, которое сейчас именуется Кембриджским университетом.

По существу, университета в обычном смысле нет. Есть 23 колледжа — 23 отгороженных от мира и друг от друга высокими монастырскими стенами учебных заведения со своими «правительствами», финансами, учебными программами, и над ними — некая почетная фикция верховной власти — университетский сенат. Та изощренная и освященная веками законодательная неразбери-

«Студенты в октябре, что ласточки в мае», — гласит пословица. Как видите, «ласточки» возвращаются на занятия с увесис« тым багажом.