Вокруг света 1964-02, страница 40

Поначалу смертельно обидно стало мне, что вот так неожиданно оборвалась прекрасная сказка. Но в следующий миг уже понял, что оно вовсе не нужно было мне — сказочное видение, которого я с таким томлением ждал. Для того чтобы понять это, стоило только оглянуться вокруг.

Вот же она, живая краса, тут, рядом, только гляди да запоминай сердцем. Морозец пощипывает щеки, где-то в вышине, чуть вздрагивая, светятся чисто умытые предутренние звезды. А вдали лес задумался... И висит в воздухе густая звонкая тишина.

И слышится в этой тишине тоненький чистый голос серебряных колокольчиков. То поет снег под ветром.

ВЕНЕЦ

емнота полнится шорохами. Холодный луч луны бежит по снежному полю. Там, где коснется он его, сразу появляется пятнышко мертвого

света.

Безраздельно царствует в темноте ночи луна. Только вокруг нее, узким кружком, небо кажется чуть светлее, а дальше опять глухая темень.

Но вот в узкий круг света наплывает легкое облачко. Видны только края его, выступающие как тончайшая пушистая дымка в лунном свете.

Все больше и больше наплывает облачко на луну, и вот уже вся она скрылась под его кисейной завесой.

И тогда неожиданно вспыхнул вокруг луны переливающийся бледно-зеленым, оранжевым теплым светом белый круг. Все ярче становятся краски. Кажется, коснулось мертвой луны живое шаловливое облачко и расцветило ее.

Но тут начинается мелкий, как манная крупа, снежок, и светящийся круг вокруг луны тускнеет. Вскоре он совсем пропал, и снова холодная, равнодушная луна светит мертвым светом...

Вы и сами, уверен я, конечно, не раз видели такой венец вокруг луны. Получается он оттого, что свет особенным образом преломляется в мельчайших ледяных кристаллах, которыми насыщено облако.

ШВ

БЛИЗКОЕ ДАЛЕКОЕ §

ы замечали, наверное, как снег скрадывает расстояние? Когда с одного конца поля смотришь, кажется, совсем рядом синеет лес. А пока идешь к нему — умучаешься. И порой думаешь: а не , вернуться .ли?

Но потом оглянешься — позади снежная равнина. А лес впереди 1 синеет так заманчиво, так зовет он тебя... И кажется, совсем уж недалеко осталось. И тогда снова трудно идешь вперед, вытягивая ноги из рыхлого снега.

Все время смотришь на лес, проверяя, сколько еще осталось идти. И уж будто видишь, как низко и таинственно опустились мохнатые лапы елей и сосен под тяжелыми снежными наростами. Слышишь морозный запах смолы и хвои.

Но пока бреду я по заснеженному полю, черпая валенками снег и чертыхаясь тихонько про себя, то вот о чем думаю. Так ведь и в жизни не раз бывает: думаешь — далекое, а оказывается — близкое. Кажется другой раз, что близко, а окажется — ой, как далеко.

Идешь, бывает, по лесу. Вокруг геОя жизнь кипит — только успевай наблюдать. Какие чудесные сказки расскажет тебе тогда зеленый твой друг, какие загадочные и увлекательные тайны откроет'

Но вот где-то далеко-далеко дуплянка запела. И будто позвала тебя своей песней. И сердце сразу отозвалось ей. И уже идешь в дальнюю даль, чтобы хоть краешком глаза взглянуть на ту дуплянку.

Может, и не найдешь вовсе той птахи и не увидишь ее никогда. Но уж после того случая непременно будешь любить всех дуплянок, станут они для тебя родными, близкими и понятными. Прежнее воспоминание будет согревать тебе сердце.

А может и такое случиться, что по пути заметишь ты нечто близкое и родное тебе, что гоже унесешь и сохранишь в своем сердце и оттого станешь еще богаче душой.

УЛАРЫ

Я вылез на гребень минут за двадцать до восхода солнца и, прислонясь к холодной стенке скалы, старался восстановить дыхание. Высота — четыре тысячи пятьсот метров. Глубокое ущелье внизу еще скрыто мраком, и надо мной уже засверкали под первыми лучами ледяные грани шеститысячных громад одного из памирских хребтов — Музкольского.

Кажется, я успел вовремя: едца только ступил на каменистую площадку седловины, как тишину горного рассвета нарушил звонкий протяжный свист. Начавшись на низкой ноте, он становился все тоньше и, наконец, растаял в дрожащем разреженном воздухе. В ответ раздался такой же свист, и вскоре со всех окрестных скал понеслись призывные сигналы, прерываемые своеобразным клохтаньем.

Это проснулись улары.

Гималайские улары (их еще называют горными индейками) — крупные, красиво раскрашенные птицы из семейства фазановых. Они славятся своей осторожностью. Поэтому я заранее высмотрел путь, которым улары спускались на рассвете со скал к маленьким пятнам альпийских лужаек, зеленеющих на круты* склонах. И сейчас я сижу с фотоаппаратом за грудой крупных обломков и жду.

Вот первая группа птиц сорвалась со скал где-то вверху и пошла вниз, издавая непрерывное звонкое клохтанье. Вскоре четверка птиц на распластанных неподвижно крыльях пролетела над моей головой, разрезая воздух с оглушительным свистом.

Улары почти разучились летать. На ровном месте они вообще не могут взлететь — им обязательно нужен уклон. Сорвавшись с крутого склона, улары сразу же переходят на скользяще пикирующий полет и так планируют к другому склону. Вверх они поднимаются только «пешком».

Птицы пересвистывались где-то совсем рядом. Внезапно за моей спиной посыпались камешки. Стараясь не дышать, я медленно повернул голову и увидел прямо над собой крупного самца, гордо стоящего на выступе скальной стены. Улар меня не заметил. Он постоял около минуты, вытянул шею и вновь протяжно засвистел. Так он и свистел, пока я поспешно наводил аппарат задубевшими от холода пальцами и щелкал затвором.

За время работы на Памире мне приходилось часто наблюдать этих птиц. В памирских горах обитает, собственно, два вида уларов — гималайский и тибетский. Гималайский улар, кроме Памиоа, населяет еще северо-западные Гималаи, горы Тянь-Шаня, Куньлуня и Гин-дукуша. Тибетский улар — житель Тибет? и окружающих гор, встречается в нашей стране только на Памире. Но и здесь он редок.

34