Вокруг света 1964-02, страница 41

В тот день долго я бродил по лесу, и он пел мне свою тихую песню, нашептывал чудесные истории — немного смешные, немного грустные.

Неожиданно выскочила из-за кустов лиса. Остановилась как вкопанная, уставилась зеленоватыми хитрыми глазами. И я замер, глядя на огненно-рыжее чудо. Потом лиса взорвалась красным облаком, прыгнула всеми четырьмя лапами сразу и исчезла. А сверху восхищенно зацокала белка, видевшая всю эту встречу. Она кинула в меня вышелушенной шишкой и умчалась в свое дупло.

Когда возвращался я домой, то спросил себя: а не зря ли шел трудней дорогой по заснеженному полю?

Ну, конечно же, не зря! Редь ушел из леса куда богаче. Будто новое что-то, чкетое и светлое, родилось в душе.

Весной, в мае, когда луговой пояс гор еще скрыт снегами, улары поселяются невысоко над долинами, и встретить их в это время довольно легко. Потом, когда тают снега, они забираются все выше, и в августе, для того чтобы найти их, приходилось забираться к самой линии вечных снегов, на высоту до пяти километров.

Найти гнездо улара очень трудно. Самка строит его — небольшую ямку в почве, кое-как выстланную несколькими перьями и веточками, — в укромных местах среди скал, часто совершенно недоступных.

Первое гнездо я обнаружил совершенно случайно. Мне надо было преодолеть головокружительный, но довольно широкий — более одного метра — карниз. На самой его середине, метрах в пяти от меня, из-под камня внезапно выскочила крупная птица и ринулась вниз. Улар! Я бросился вперед и почти сразу же наткнулся на гнездо. В небольшом углублении под выступом нависающей скалы на подстилке покоились шесть крупных пестрых яиц, отсвечивающих матовой скорлупой, как бильярдные шары.

Потом я несколько раз наведывался к этому гнезду, и каждый раз самка подпускала меня ровно на пять метров, а затем убегала. Возвращалась она обратно не раньше чем через полчаса, осторожно пробираясь к гнезду среди камней. Ее выдавал только слабый шорох осыпающихся камешков. Надолго покидать кладку было опасно. Из низко нависших туч все время сыпалась снежная крупа, зародыши в яйцах могли погибнуть от холода.

Птенцы улара появляются на свет одетые плотным серым пухом с затейливым черным узором. В этой пуховой шубке птенчик может не особенно опасаться частых летних заморозков и похолоданий. Окраска пуха хорошо гармонирует с цветом окружающих камней, и, хотя выводки уларов я встречал довольно часто, обнаружить' птенцов, разбегавшихся и затаившихся среди камней, было нелегко. Уларка с испуганным квохтаньем бегала вокруг и, притворяясь подбитой, то падала на камни и катилась вниз по осыпи, теряя перья, то бежала в сторону, волоча крыло.

В октябре, когда на Памире наступает зима и снежные метели скрывают вершины, улары спускаются к подножьям гор, и нередко, особенно во время сильных снегопадов, ищут убежища у жилья человека.

Солнце в зените. Тишина наоушается только свистом ветра в расщелинах скал, слабым журчаньем талых вод где-то глубоко под осыпью и изредка резкими криками горных вьюков, стремительно несущихся вдоль скальных стен. Уларов не слышно. Они кончили кормежку и потихоньку ушли на дневной отдых вверх. Там они "останутся до самого заката.

Можно возвращаться. Я поднимаюсь и, расправляя затекшие ноги, начинаю быстрый спуск вниз по крутым осыпям к зеленеющей внизу долине.

Р. ПОТАПОВ, орнитолог, Ленинград

АЛМАЗНАЯ ПШЬ

акой поэт придумал это название?

Только человек, страстно влюбленный в свое дело, ищущий в науке не только точное, но и прекрасное, — только такой человек мог дать это яркое имя крошечным ледяным кристаллам, взвешенным в воздухе. Они рождаются, когда мороз сковывает влагу, превращая ее в лед.

Солнечный луч, попав в это царство ледяных гномов, неузнаваемо меняется. Ледяные карлики ловят его, ломают золотую стрелу и, вобрав в себя ее свет, оживают, одеваясь в блестящие плащики. Тогда и начинается чудесное свечение воздуха: висит над землей сверкающая прозрачная завеса. Это и есть алмазная пыль.

Иду заснеженным полем. Сверкая, поблескивая, ле-реливаясь, висят в воздухе алмазные пылинки. Каждая из них — звук, а все вместе рождают они сШхНную песню, славящую мощь солнца.

ЗИМНЕЕ ЧУДО

ак вы думаете: вернуть зимой весну, сделать так, чтобы она пришла к. тебе в комнату и сказала свое радостное «здравствуй» — это чудо? Думаю, все вы скажете: да, это хорошее, веселое чудо. А ведь сделать его совсем просто.

Знаете такой кустарник — багульник? Он растет чаще всего на торфяных болотах. На вид багульник невзрачен. Листья у него мясистые и с тыльнбй :сто-роны покрыты густой шерсткой. Будто зеленый :вале-ночек. Но у этого неказистого кустарника есть один замечательный секрет...

За несколько дней до Нового года я с утра ушел в лес. По знакомой тропинке пришел в чашу. .Стоило тронуть одну ветку, как сразу за шиворот повалился снег, холодный, колючий. Но я знал это место и быстро нашел выглядывавшие из-под снега знакомые веточки с продолговатыми вечнозелеными листьями. Наломал большую охапку веток багульника.

Дома поставил их в стеклянную вазу. Через пару дней листики Ьудто налились свежим соком. Они расправились и стали похожи на раскрытые ребячьи ладошки. Потом листья стали медленно краснеть, отливая цветом зимнего солнца. А потом...

Потом случилось чудо. На ветках появились настоящие живые цветы. Белые, с пятью лепестками, лони волнующе пахли весной, талым снегом и первой песенкой жаворонка.

Мы поставили этот букет возле новогодней елки — и словно шалый весенний ветер залетел в комнату. Захотелось настежь распахнуть окна, потому что, глядя на эти цветы, которые расцвели среди зимы, забыли мы о морозах и вьюгах.

И знакомые мои ребята подходили к цветам багульника и осторожно дотрагивались до них 'пальцем. А я глядел на них и думал: как безграничен .и -удивителен живой мир вокруг нас, как полон он радости и как охотно отдает он ее нам, людям.

35