Вокруг света 1964-08, страница 60

Ближе к полудню мы погрузили палатку и все грузы © каноэ. На берегу осталась лишь наша походная кухня. Мы приступили к обеду, как вдруг из-за высотки .показался на коне пастух — гаучо Минуту спустя рядом с нами присел красивый, стройный креол с большими черными усами. Я достаточно хорошо знал местные обычаи, чтобы понять, что гаучо еще не обедал и не •откажется поесть вместе с нами, если мы его приел асим.

В самом деле, слезая с коня, он поздоровался с нами словами: «Добрый день». После полудня такое приветствие означает, что путник еще не с5ед«л. Если бы гаучо сказал: «Добрый вечер», то под этим подразумевалось бы, что он уже поел или предпочитает подкрепиться в одиночестве. Тогда нам не следовало бы особенно настойчиво приглашать его разделить с нами трапезу.

Незнакомец без особых церемоний принял наше приглашение и сел как можно ближе к огню. Он не скрывал, что проголодался и сильно замерз. Я протянул ему

Жословщи

и иогобокш

а

J/laicubocue

^гОтложи твой сегодняшний гнев на завтра. Стереги огонь, чтобы не сгореть самому. Сладко пахнет, да горько на вкус. И в корыте можно увидеть плавающую рыбу. Если вода шумлива, войди в нее — увидишь, что она мелкая.

'Висайсше

Спящую креветку уносит течением.

Кто настолько глуп, чтобы ожидать соленого

дождя?

У сладкого плода горькая кожура. Пересекай море, но поглядывай на берег.

Л1амимсше

Спелый плод на ветке не удержишь. И слон может поскользнуться.

Кто не пахал и не сеял, тому серп без нужды. Глубину души не измерить, как воду в реке. Кто поборет страх, тот для тигра враг. У слона свой век, у кота — свой. Роса не наполнит пруда.

Медный горшок звенит, а глиняный молчит. Осел с седлом — все равно осел.

Перевод В. РЫЧАГОВА

чашку бульона, а Франческо взялся приготовить мате. Хотя это не входило в наш рацион, мы прихватили с собой немного толченых листьев мате, из которых приготовляют любимый напиток жителей Южной Америки. Мы захватили их в предвидении подобных встреч. Теперь нам представилась возможность принять гаучо по традиционным обычаям гостеприимства. Я колдовал над кастрюлей и не смог составить компанию Франческо и нашему гостю. Надо признаться, я нарочно затянул приготовление обеда, чтобы не пить мате. Как ни старались многие креолы, с которыми я подружился, им не удавалось привить мне любовь к этому напитку. Я понимал, что для людей, потребляющих в большом количестве мясо, мате очень полезен, и сам обычай мне очень нравится, но ничего не мог с собой поделать.

Аргентинцы щедро раздают награды и звания ино

странцам, которые этого заслуживают, но вряд ли они присвоят почетное гражданство человеку, который не любит мате. Этот традиционный напиток, заменяющий одновременно аперитив и столовое вино, по-моему, «предусмотрен» законом. Слово «мате» включает в себя не только напиток, но и сосуд, в котором он хранится, — подобие маленькой фляжки с узким горлышком. Иногда эта фляжка бывает из золота или серебра, но чаще всего мате хранят в обычных банках из-под сгущенного молока.

В банку насыпают немного измельченных листьев мате и затем наполняют ее до горлышка теплой водой. Воду подогревают в отдельной банке, причем ей не дают закипе1ъ. Потом ее медленно, по капле, выливают в сосуд с мате. После этого вы берете бомбиллу, иначе говоря, длинную и тонкую металлическую трубочку с фильтром, и погружаете ее в напиток. Начинаете неторопливо его посасывать. Если рот остается сухим, то нужно проверить, не засорился ли фильтр. Но как только рот обожжет горячая жидкость, отдаленно напоминающая по вкусу бульон из сухих каштанов, вы можете быть спокойны — это мате. Тот, кто заливал сосуд водой, пьет мате первым, а затем передает фляжку соседу. И так она идет по кругу. Само собой разумеется, что и хозяева, и друзья, и нежданные гости тянут мате одной и той же трубкой — бомбиллой.

Когда на освещенных солнцем долинах и открытых ветрам плоскогорьях гаучо или пеоны, усевшись у огня, пьют мате, кажется, будто присутствуешь на торжественной церемонии, своеобразном совете старейшин. Неторопливыми, плавными движениями они словно отмеряют время. Это горькое, мужское мате, которое делает мужчину еще более сильным. Его не следует путать со сладким, женским мате. Сладкое мате обычно приготовляют на ранчо, добавляя немного сахара.

Еще более приятным и сладким для гостя будет мате, которое с манящей улыбкой подадут вам нежные руки девушки. Тогда мате заводит с вами немую беседу; как руки и глаза, оно тоже умеет говорить — то нежно, то зло. Очень горячее мате: «О мое сердце!» Теплое: «Ты мне безразличен». Холодное: «Я тебя презираю» Бесконечная гамма температур таит в себе самые причудливые и неожиданные фразы. При некотором опыте нетрудно отличить мате: «Осторожно, мать идет» — от мате: «Я больше тебя не люблю». Очень скоро вы поймете и разницу между мате: «Этим вечером на том же самом месте» — и мате: «Муж что-то подозревает». О, это дьявольское мате!

Наш гость с невозмутимым видом потягивал горькое мате и вел с Франческо неторопливую беседу. Они говорили о погоде, о реке, о лошади гаучо — его единственном богатстве. Ни один из них не задавал вопросов. Желание узнать побольше и поточнее было взаимным, но каждый строго-настрого придерживался неписаного правила кочевников и скотоводов: «Никогда не спрашивай первым».

Когда гость ускакал, мы знали о нем ровно столько же, сколько он о нас. Если бы в пустыне встретились два итальянца, то после града вопросов и ответов они обнаружили бы, что являются родственниками в шестом поколении, и рассказали бы самые интересные подробности своей семейной жизни. Обсуждая нежданный визит, Франческо заметил, что наш гость мог быть и беглецом, которого разыскивают жандармы, и обыкновенным пастухом. Во всяком случае, нас это не касалось.

Гаучо, должно быть обманутый долгим переходом по пустыне, неверно указал нам при прощании расстояние до Рио-Лимай.

Он сказал, что мы доберемся до этой реки к полудню следующего дня. Верно, он привык скакать на лошади и плохо представлял себе скорость каноэ. Так или иначе, но уже на закате наш «Спагетто-1» бросил якорь у самого устья Рио-Лимай. С высокой песчаной дюны, у подножия которой мы расположились на ночлег, мы любовались открывшейся перед нами панорамой. Тихо, почти бесшумно воды Кольон-Куры сливались с прозрачными водами Рио-Лимай...

(Продолжение см. в № 10)

Перевод с итальянского JI. ВЕРШИНИНА

54