Вокруг света 1964-09, страница 55

— Гать придется стлать, — сказал Борис.

— Долго?

— Дней пять. Для двоих дней пять работы. И смысла нет. Вот-вот морозы ударят. Морозы лучше нас дело сделают.

— Так и будет, — протянула Мария Ивановна.

— Пурга пойдет. Не только мороз, — сказал Борис. — Мне на мясного зверя идти нужно. На реву зверя брать — одно удовольствие.

— Вы тоже так думаете? — спросил Семен у охотоведа.

— Да.

— Однако, пойду, — сказал Борис, — недосуг мне с гатью возиться.

— И к Федору зайдешь... — сказала Мария Ивановна

— Ну и зайду, — пожал плечами Борис. — Только я ничего не знаю. Не мое это дело.

«Положение... — подумал участковый. — Как у того лодочника, которому' надо перевезти на другой берег волка, козу и капусту».

— Сколько идти до зимовья Федора?

— Как идти... — протянул Борис.

— Всем вместе.

Борис ответил с неохотой:

— Дней двенадцать.

— Восемь, — поправила его Мария Ивановна.

Семен искоса глянул на нее.

— Дойдете?

— На четвереньках побегу. Уж дождусь часа, когда у вас будет достаточно оснований арестовать убийцу Егора Аполлинарьевича.

Семен только головой покрутил, услышав такое безапелляционное заявление. По его мнению, до столь категорического вывода было далеко. Однако чем больше он думал о случившемся, тем более шаткими казались ему оправдания, тем менее он верил в Федорову невиновность, как бы ему этого ни хотелось.

Вспомнились Семену слова Елизара Евграфовича, сказанные в чайной. Про Федора. И как лесничиха о нем отзывалась. Ну, лесничиха тут, пожалуй, дело темное. Но ведь невестой-то Федора она была. И вряд ли Федор так просто забыл обиду, которую лесничий нанес ему, женившись на Дарье. Тут еще пропажа соболей. Снова — подозрения на Федора. И вот эта история на болоте.

Но почему лесничий — а больше здесь вроде и некому быть — стрелял в Федора, когда сам был в безнадежном положении?

Какая еще ситуация могла возникнуть, кроме одной: Федор загнал лесничего в болото, и тот утонул... Лесничий лич«ый враг Федора, лесничий торопил Марию Ивановну с дознанием о соболях. Наконец лесничий мог обнаружить какие-то улики против Федора, и тот, чтобы замести следы, загоняет лесничего в болото и разыгрывает «спасение».

А охотники — за Федора. Почему же...

Судя по всему, он и компанейский мужик, и повеселиться, и выпить не

дурак. Однако Федор жил в глубинке, вдали от всех. Есть ли на то причины? Были. Охота. Других привязывают к месту семья, дом, а Федор — бобыль. Может, разногласия с Марией Ивановной по поводу промхоза — одна видимость.

Оставалось идти по горячим следам к самому Федору, не сможет же он отрицать, что был тут, на болоте. Волей-неволей придется ему рассказать обо всем, что здесь случилось.

ПРИЗНАНИЕ ФЕДОРА

Фгдор стоял на крыльце зимовья, похожего на дом лесничего. Три окна глядели с крутоярья на таежные дали. Однако дом Федора выглядел добротнее и красивее.

Хозяин зимовья задолго узнал об их появлении — собаки встретили путников примерно за километр. Теперь собаки быстро шныряли то к Федору, то обратно к гостям.

Щуплый, с криво посаженной головой, Федор будто с любопытством рассматривал Марию Ивановну, участкового, Бориса

Они подходили к крыльцу усталые, оборванные.

— Вот гостей привалило. Заходите, — открыл дверь, посторонился.

Борис взошел на крыльцо, снял с плеч поклажу, распутал завязки ичигов, скинул их и в чулках из шинельного сукна прошел в дом. Потом, опустив глаза, двинулась за ним Мария Ивановна

Семен рассчитывал, что прием будет не таким: кинется навстречу, заискивая, заботливо или неприветливо, хмуро, досадливо. Но, судя по всему, хозяин не был ни встревожен, ни раздосадован, ни удивлен.

«Крепки же у Федора нервы, — решил Семен. — Что ж, и мы подождем...»

Участковый задержался у крыльца, счищая о скобу грязь с ног.

— Не думал я, что так скоро встретимся, — сказал Семен.

— Велика тайга, а народу мало.

В доме послышались громкие голоса.

Еще в дороге он потребовал от Марии Ивановны и Бориса слова, чтобы они не вмешивались в его дела. Те обещали твердо.

— Не желаю я дипломатию разводить! — сейчас гремела Мария Ивановна. — Он убийца! Он! Федька!

— Потише, товарищи, — попросил Семен, входя в дом мимо посторонившегося Федора.

Мария Ивановна будто и не слышала Семена.

— Что стоишь за спиной участкового? — кричала она. — Выходи! Скажи, как ты человека загнал в трясину! Что молчишь, дьявол кривошеий?

Семен шагнул к Марии Ивановне.

— Я просил вас!

— Что мне ваши просьбы! За своей спиной убийну спрятать хотите? Не позволю! Доказательства вам нужны? Сейчас будут! — И, глядя

поверх головы Семена, она направилась к Федору.

Участковый не двинулся с места. Мария Ивановна не сделала шага в сторону.

Семен положил руки на плечи Марии Ивановны.

— Да замолчите.

— Замолчите... — прошипела Мария Ивановна.

— Хватит! — сказал Семен и тряхнул ее.

Мария Ивановна смолкла. Потом резко отвернулась и отошла.

Борис сидел в углу как ни в чем не бывало.

«Черт бы побрал эти нервы! — Семен стиснул кулаки. — Сам виноват. Ведь хотел их оставить. Самому сначала все выяснить».

И, злой на себя, на Марию Ивановну, он повернулся к Федору. Тот прислонился спиной к печке, сложенной ив дикого камня. Опять участковому показалось, что губы Федора тронула ухмылка. И Семен не смог справиться с вдруг вспыхнувшей неприязнью к спокойной позе, к прицеливающемуся взгляду этого человека.

— Эх, ты! Что молчишь? — подступил Семен. Он почувствовал, что тоже не может сдержаться. — Говори, как загнал в болото лесничего? Угробил человека! А потом для отвода глаз лиственницу срубил...

У Федора дрогнули веки, суживая разрез глаз, поджались губы, и весь он будто съежился, будто стал меньше и замкнулся, заперся. Семен опомнился, пожалев о том, что сказал. Но сознание ошибки не остановило его, а подхлестнуло:

— Рассказывай!

Федор недобро молчал. Потом вытащил заложенную за спину руку, сунул в карман серых брюк в полоску, вздутых пузырями на коленях, достал трубку — медный чубук на длинном мундштуке, кисет. И все это дел-ал он очень медленно. Несколько зерен махорки просыпались на пол.

Пальцы Федора подрагивали.

Завозился на лавке Борис.

— Чего вы нянчитесь? Арестуйте — и делов.

Вдруг Федор ухмыльнулся, повернулся к Борису.

— На мой участок метишь.

Борис вскочил.

— Чего тут суд-то разводить.

— Нет у тебя участка! — закричала Мария Ивановна. — Нет! Я еще посмотрю, как ты здесь хозяйничал! Ответишь и за браконьерство!

— Отвечу! За все отвечу! Человека убил! Тайгу обобрал! Чего мне ответа бояться? — выпалил Федор.

Срыв Федора неожиданным образом успокоил Семена.

— Так-то лучше.

— Да. За все отвечу, — теперь уже негромко проговорил Федор. — Давай, я и бумагу тебе любую подпишу.

Федор оторвался от печки, прошел к тумбочке, взял ученическую тетрадь, сел к столу и стал писать.

4 «Вокруг света» № 9

49