Вокруг света 1964-10, страница 25

— А Ведьмин водопад?..

Значит, тот коварный водопад носил столь неуютное название!

— Полным ходом пронеслись на каноэ.

Старик хитро улыбнулся: его, мол, не проведешь.

Он оказался симпатичным человеком, но муки у него не было. Мы посидели с ним немного, расспросили о местах, которые нам предстояло пересечь. Он рассказал все, что знал, не забывая следить за двумя тоненькими удочками с нейлоновой леской. В дополнение старик прочел лекцию по ихтиологии Он объяснил, что наш обычный ужин состоял не из лосося, как мы думали, а из радужной форели. Уточнение, понятно, нисколько не повлияло на наш аппетит, но отныне это чудесное блюдо называлось у нас не «филе лосося с гарниром из икры вышеуказанной рыбы», а «филе радужное с гарниром из золотистых икринок».

Старик посоветовал нам устроиться в его хижине и не отправляться в путь, пока мы не запасемся мукой, тем более что почтовый грузовик прибудет самое позднее через два-три дня.

Но, уверовав в фортуну, которая до сих пор была к нам благосклонна, подгоняемые к гому же охотничьей лихорадкой, мы снова оседлали реку в тот самый момент, когда страстный рыболов нехотя отправился проверять свои приборы.

Мы плыли весь этот день и половину следующего. Река Лимай, похоже, решила сдержать все свои торжественные обещания, которые она дала нам при первой встрече Вежливая и даже сердечная, она лишь изредка нервно подергивалась, но тут же успокаивалась. Обычно это случалось в узких проходах, усыпанных белыми пенистыми барашками Но теперь это нас не пугало — ведь мы были уже опытными и закаленными ветеранами пампы.

ГОЛОД И «СТАЛЬНЫЕ ПОРОСЯТА»

С явной неохотой горы уступали место плоскогорьям. Остроконечные, зубчатые вершины предгорий Кордильер сменились почти круглыми холмами, открытыми ветрам. Угрюмые скалы отступили перед странными, причудливыми сооружениями из камня и осадочных пород, подточенных дождями и ветрами, похожими на полуразрушенные замки.

С каждым днем становилось все теплее, но солнце заключило союз со своим надоедливым приятелем — ветром. Прежде путь ему преграждали высокие горы, а теперь ветер неудержимо рвался к реке, сметая на пути все препятствия.

Сильнейшие его порывы обдавали нас пылью, выстреливали в лицо сухими веточками и камешками. Мы мчались к палатке и герметически закупоривались в спальных мешках. В такие часы невозможно ни варить обед на открытом воздухе, ни делать что-либо.

Завыванье ветра, проникающие даже в закупоренную палатку песчинки-— все это делает вас раздражительным, готовым взорваться по любому поводу.

Злобный и неумолимый ветер Он наделен силой гиганта и хитростью лисы. В одно мгновение он настигает вас в чахлом кустарнике, где вы пытаетесь от него спрятаться, тут же начинает хлестать по щекам, дергать за волосы. В конце концов он лишает вас последних остатков благоразумия, и вы выбегаете на открытое место, чтобы померяться силами с мучителем. Нередко этот поединок бывает не на жизнь, а на смерть

Вы полностью в руках ветра, он тащит вас, как хочет и куда хочет; сто раз подряд заставляет кружиться на месте, безжалостно хохочет за спиной. Потом вдруг лицемерно предложит мир, утихнет на время, а когда вы перестанете бороться, задушит новыми пригоршнями песк£. Впрочем, нас еще подстерегала и другая беда.

Прикончив последнюю соленую рыбину, мы перебивались фасолью да чечевицей, а затем сели на голодную диету. Целую неделю рыскали у берега в поисках пищи. Мы уже решили было отведать лисьего мяса, по вкусу очень напоминающего собачье, когда

нам попалось другое животное, мясо которого чуть более съедобно Это был броненосец; мы его сразу же окрестили чуть фамильярно и чуть насмешливо — «волосач».

Броненосец относится к семейству армадиллов: по своим повадкам он очень похож на крота. Только «крот» этот весит целых четыре-пять килограммов, и спина его покрыта крепким панцирем. Он никогда не отходит далеко от своей норы и прячется в нее при малейшей опасности. Если ему не удается скрыться в норе, броненосец спасается бегством или же свертывается в шар, окованный в броню, недоступную даже

Cm

нашим палкам. Если же он успевает добраться до узкой, неглубокой норы, вытащить его оттуда нелегко. Часто удается схватить его за хвост, но пояса крепкого панциря застревают между стенками норы. Чем яростнее вы тянете, тем сильнее раздувается броненосец, упорно не желающий вылезать из норы.

Но этот дьявол Франческо и тут придумал способ, как одолеть броненосца: он пощекотал ему брюшко веточкой; бедный «волосач» мгновенно сжался, и тут Франческо вытащил его.

Вареное мясо броненосца отдаленно напоминает по вкусу мясо поросенка, но, чтобы обнаружить сходство, надо быть очень и очень голодным

Наверно, при виде зажаренного броненосца скелеты гигантских армадиллов третичного периода (кайнозойской эры), погребенные в пустынях Патагонии, дрожа от негодования, посылали нам проклятье.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ОХОТА!

И вот снова наступило чудесное время. Охота возобновилась, и наше меню украсили разнообразные блюда — правда, только мясные

Все чаще посреди реки встречались большие, удлиненной формы острова с богатой растительностью. На этих островах водилось множество зайцев, птиц и симпатичных зверюшек-грызунов. Они значительно больше белки, но столь же быстры и грациозны. Живут они в густых зарослях ежевики. Робкие и пугливые, они в ясные дни греются на солнышке возле своих норок.

Но достаточно было орлу появиться высоко в небе, как они с писком бросались в заросли, испещренные узенькими тропками, очень похожими на переулки средневекового города. К счастью для маленьких грызунов, их шкурки не интересовали Франческо^ а меня — их мясо. В часы отдыха мы любили наблюдать вблизи одну из маленьких колоний этих удивительно смешных зверьков

В тех же местах часто попадалась капканы дикая кошка — оцелот. У нее, небольшого по размерам хищника, пятнистая, как у ягуара, шкура. Мех дикой кошки ценится сравнительно дорого, и на пушных аукционах его выдают за мех ягуара, леопарда и других животных с экзотическими названиями.

С каждым днем мы встречали все больше разных птиц, особенно водоплавающих. Ложе реки стало ши

21