Вокруг света 1964-10, страница 30

«снимем эпизоды зимней охоты. Проводники все подготовили — оленей, оружие. Наш нартовый поезд трогается в путь.

Олени сперва легко идут по снегу. Вообще же они к весне слабеют; на бегу все время хватают снег, и — что совсем плохо (мы же снимаем!) — рога у них отпадают, хоть привинчивай их шурупами. А безрогий олень некрасив.

По пути решаем обследовать центральную часть озера. Казалось, до нее рукой подать. Но снег скрадывает расстояние, и, пока мы добрались до предполагаемого центра озера, все изрядно промерзли.

Ищем лунки — может быть, их скрыл снег — по вздутиям на поверхности, по проталинам, по изменениям цвета снежной поверхности.

Мы вдвоем, захватив кинокамеру, уходим на лыжах к северной части озера, откуда все время поднимается густой пар и где деревья закутались в белые пушистые дохи из инея. Оказывается, несмотря на 50—60-градусные морозы, река Лабынкыр, вытекающая из озера, не замерзает!

Над весело бурлящим потоком вьется пар, вода чиста и прозрачна, и глубина, видимо, не больше 30—40 сантиметров.

Вечером собираемся в палатке, прячемся в меховые спальные мешки, и тогда начинается: «Значит, щука схватила лошадь за морду?» Выспрашиваем наших проводников— Алексея Васильевича Тихомирова и Алексея Дмитриевича Сивцева. Они отличные охотники и исходили вдоль и поперек все Оймяконье, неоднократно бывали на озерах Сордоннохского плато, простаивая около них месяцами. Постепенно выясняется такая картина.

Начиная с 40-х годов старая и знаменитая Охотская тропа — от Томтора на Охотск, по которой прошло немало знаменитых экспедиций, сместилась к Лабынкы-ру, так как здесь больше корма для оленей. На озерах ежегодно бывают десятки людей. Ученые, правда, до последних лет наведывались сюда не часто. Почти каждую зиму на Лабынкыре и других озерах плато вылавливаются сотни центнеров рыбы.

Щуки здесь бывают огромные. Еще в Москве мы прочли, что самая крупная щука из всех когда-либо пойманных — знаменитая щука императора Фридриха Барбароссы — имела длину 19 футов (то есть около 6 метров) и весила более 8 пудов. Спрашиваем: «Таких ловили на Лабынкыре?» — «Что ж, наши поменьше, но килограммов по двадцать пять бывали. Их даже утки боятся».

Многие оймяконские друзья наших проводников выросли на Сордоннохе и сотни раз зимой и летом бывали на озерах, но никакого неведомого зверя там не видели. Правда «...там бывает ветер — такой вихрь, который узкой полосой проходит по поверхности воды, создавая резкий след, похожий на след рыбы, плывущей по поверхности. Откуда чудовищу, однако, взяться? Ему надо размножаться! Значит, их много? Почему никто их не видел?»

Но Лабынкыр не оставил нас без чудес.

На следующий день, около часа, на противоположном краю озера мы ясно увидели два берега вместо одного: узкая, словно стеклянная полоса протянулась во всю длину озера.

Проезжаем дальше—над первым миражем появляется второй: черные, очень ясные точки. Кажется, что с белых склонов сопок спускаются десятки медведей. Точки то возникают, то исчезают. А вот медленно посередине озера появляется черная... железнодорожная цистерна, от которой постепенно отделяется, как гриб, верхняя часть. Но мы знали, что никакого другого берега и десятков медведей нет. Еще вчера все облетали и изъездили. Чтобы проверить свои впечатления, спрашиваем у проводников. «Мираж», — говорят они.

СКЕПТИКИ И ЭНТУЗИАСТЫ

Олени сворачивают в лес. Мы соскакиваем с нарт, помогая животным взобраться по крутому склону, м едва успеваем бросить прощальный взгляд на Ла

бынкыр. Таинственное озеро исчезает. Прощай, страна миражей!..

Нет, мы не очень расстроены тем, что не нашли следов неизвестного животного.

Главное — познакомились с чудесным местом.

Оба думаем о том, какое полезное дело сделал Твердохлебов, опубликовав свои дневники. Есть в озерах кто-либо неизвестный или нет — в конце концов не главное. Зато сколько приезжего народа побывало здесь за два последних года! Край исследуется, познается, обживается...

Наш обратный путь к Оймякону лежит через перевал, ферму Бючениях по долине реки Куйдусун. Это давняя, известная здесь всем дорога. Проезжаем по озеру Мямичи, мимо одноименной красавицы сопки. Ферма «Бючениях» — ближайшее к Лабынкыру жилье, от озера мы в семидесяти километрах. Снова расспросы.

Василий Иннокентьевич Винокуров живет здесь с 1939 года. Он и его сын неоднократно и подолгу бывали на Лабынкыре и на Воротах.. Охотились, ловили рыбу. Но... «нет, «черта» не видели».

Потом в Оймяконе и других местах мы опросили десятки людей, побывавших на плато. Оно ведь совсем рядом. Два-три дня перехода на оленях. И опять легенд сколько угодно, но никто сам не видел необыкновенное чудовище.

Осталось познакомиться с выводами ученых, работавших в этом районе. Сначала нас ждала беседа с Валентиной Фоминишной Шишкиной. Встретились с нею мы в Усть-Нере. Шишкина — гидрогеолог- по профессии, вдоль и поперек исходила и проплыла на лодках реки и озера Колымо-Индигирского края. Мы не успели открыть и рта, а Валентина Фоминишна, лукаво улыбаясь и обводя взглядом своих сотрудников, уже предупредила наш вопрос: «Вы, вероятно, по поводу ла-бынкырского чудовища?»

Она рассказала нам многочисленные якутские легенды о ручьях и озерах.

— Особенно много легенд существует об озере Лабынкыр,— говорит Валентина Фоминишна. — Это легко объясняется его особым положением: оно самое большое в крае, удалено от населенных пунктов. В южной части озера, где в него впадает речушка, есть ущелье. В нем часто возникают сильные ветры, способные очень быстро поднять на озере шторм. Такие ущелья-«трубы» якуты называют «хапчигай». Неожиданность штормовых «набегов», угрюмость и суровость окружающего пейзажа, чувство одиночества, охватывающее путешественника, — все это может развить фантазию настолько, что любое самое обычное явление примешь за нечто таинственное.

Лунок, о которых писал Твердохлебов, Шишкиной пришлось видеть очень много и на разных озерах Сордоннохского плато. Рядом с Лабынкыром, например, есть маленькое озеро Ночное, там чудовище и не поместится, однако во льду есть лунки. Это результат деятельности ключей, озерных источников или дело рук рыболовов. Миражи группа Валентины Фоминиш-ны за несколько месяцев работы на озерах в районе Лабынкыра и Ворот в 1958 году видела неоднократно.

Мы шли по улицам морозной Усть-Неры и перебирали те легенды, которые нам приходилось слышать в 1958 году — во время первой поездки в эти края — и во время этого путешествия.

Десятки людей, с которыми мы говорили (и это подтверждается письмами, которые нам пришлось читать в Якутском филиале АН СССР), сами «черта» не видели и не верят в то, что он есть в озерах. Но большинство знают множество легенд. Нужно сказать, что по форме они очень похожи на устные рассказы очевидцев. Для якутского и эвенкийского фольклора вообще характерно уснащать повествования деталями быта и охоты. Эта конкретность придает правдивость легенде для всякого, кто впервые с нею знакомится. И нужно опытное ухо знатока края, его истории и фольклора, чтобы отличить фантастику от действительности.

(Окончание на стр. 32)

26