Вокруг света 1964-10, страница 55

Семен внимательно смотрел на Федора — быстрого, взволнованного, непривычного. Федор подался к Марии Ивановне и почти закричал:

— Плакали государственные денежки-то!

— О своих ведь беспокоишься. Твой труд задарма пропал.

Федор вдруг сразу остыл, ухмыльнулся:

— Правильно я сделал, что не пошел к вам правду доказывать. Не поверили бы. И шкурки в руках бы мяли, а не поверили. Вот так-то иногда бывает, видишь — и не веришь, не хочешь верить. А коли я боялся, что труд мой задарма пропадает, так сдал бы мех Антипу. Зверь гибнет, пропадает — факт. Тогда вас, Мария Ивановна, и на свете еще не было, а я под стол пешком ходил, когда в наших местах соболиное стадо восстанавливали. Ловили в верховьях Зеи, на Баргузине и сюда завозили.

— Подождите, Федор, — сказал Семен. — Вы пояснее.

— Так вот, Мария Ивановна говорит — дело ясное. Ясное' Посеяли рожь, а убрать забыли. Охотоведы стали охотников бояться, с легкой руки лесничего, царство ему небесное...

— И вы так - говорите о человеке... — Мария Ивановна откинулась от стола.

— А как мне судить о нем? Дрянь был человек.

Семен постучал по столу карандашом.

— Покончили с одним делом. Составляйте акт.

— Вот-вот, — быстро заговорил Федор. — Составьте акт, что такой-то охотник для выяснения причин порчи меха отстрелил соболей... В количестве четырех штук. Места я вам укажу. У меня записано.

4 «Вокруг света» № 10

— Итак, вы утверждаете... Браконьер он или нет? — спросил Семен у Марии Ивановны.

Она глядела куда-то в угол избы.

— Я вторую зиму здесь. Егор Аполлинарьевич хорошо знал здешние места. Он мне и помог данные составить. Про болезяь я не слыхала.

— Эх! — Федор махнул рукой.

— Мария Ивановна, я спрашиваю: браконьер он или нет?

— Все равно преступник.

— Так не годится, — Семен устало перевел дух.

— Что же, я благодарность убийце выносить должна? Да?

— В чем виноват — за то и буду в ответе, — Федор поднялся. — А в чем нет — того на меня не вешайте, — и обернулся к участковому. — Ты теперь знаешь, что охотник лишнего груза не берет.

* * *

Разговор продолжался и утром.

— Прикиньте, — склонив набок голову, говорил Федор. — Куда же деваться приплоду? Вот и идут на участках между соболями драки. То с одним хозяином, то с другим. А где зверя много — там, сами знаете, и болезни. Они подстерегают. Не каждый год в тайге урожай ягод, грибов, желудей. Разве вас удивит падеж среди кабанов или их поход на сот ни километров за пищей?

— Конечно, нет, — согласилась Мария Ивановна.

— С соболями тоже. Природу сколько ни гни — в бараний рог не согнешь. Природа — она, как любое животное, живая. Освоить — одно, приручить — другое, но вот заставить ее делать то, что ей несвойственно, — нельзя. Человеку это обходится дороже выгоды.

— Чего же эта... природа хочет? — усмехнулся Семен.

— Еще вот я читал, что в Скандинавии уничтожили пернатых хищников. Мол, они боровую дичь поедают. Уничтожить-то уничтожили, но и дичи тогда стало меньше — перевелась.

— Тоже болезни? — спросил Семен.

— Болезни.

Мария Ивановна кивнула.

— Это верно. Я вот в Беловежской пуще была. Там всех лисиц истребили. Считали — они копытным мешают. Потом спохватились — копытных развелось сверх меры. Лес портят. Мышей объявилось видимо-невидимо.

— Ну, а волк? — спросил Семен.

— Что волк?

— Волка надо беречь или уничтожать?

— Где беречь, где уничтожать, — ответила охотовед. — В Швеции осталось всего двести волков. Так на отстрел их ввели запрет. Оставшихся пятьдесят медведей тоже пол защиту закона взяли. У нас волков уничтожают. И правильно делают. Волку нельзя простор длвать.

Семен смотрел в окно, но ничего не видел, не слышал теперь из разговора Федора и Марии Ивановны. Его занимало, что человек, обвиняемый в убийстве, человек, которому грозила смерть, словно забыл о ней, забыл об обвинении, ему предъявленном. Сейчас поведение Федора оказывалось из ряда вон.

«Неужели есть такие люди, для которых убить человека ровно ничего не значит? — думал участковый.— Нет. Не похоже. С другой стороны, что же тогда может означать его признание? Шутка, что ли? Или он, Семен, повел дело не так? Где же правда? Почему Федор считает себя виноватым в «мучительной смерти» лесничего?»

Федор перебил Марию Ивановну:

— Все так, но коли промхоза не будет, коли не наведем порядок в лесу, то соболь на дальних участках будет гибнуть от мора без пользы для человека. В одиночку там не управишься.

— А вы на своем участке справляетесь?

— Что я? Я бобыль. Одно слово. Лонись заболел — небо с овчинку показалось. А у всех семьи, дети. Несподручно им в глухомани жить. А приезжать сюда надолго у одиночек сил не хватит. Хороший транспорт нужен. Организация. Забросили, скажем, на вертолетах. Отохотились —• и домой вместе с добытым.

Семен вдруг подошел к Федору сзади, положил руку на плечо.

— Нет. Не вы убили лесничего...

Борис рассмеялся:

— Уши-то развесили... Слушайте его больше! Он кого хошь заговорит.

Федор сбросил с плеча руку участкового, повернулся к Борису, прищурился:

— Ты видел, когда зверь умирает, глаза зверя видел?..

49