Вокруг света 1965-01, страница 79

— Сейчас?

— Сейчас я сам начальник цеха.

— А где же Зариф?

— Я начинал у него. Три года назад. Кончил институт, приехал сюда. А меня — оператором к установке. Показалось обидным. Все-таки я инженер, москвич и сразу — обыкновенным работягой.

— А что же Зариф?

— Он сказал: «У нас все так начинают. Я тоже так начинал. Пришел к Ивану Афанасьевичу, а он говорит: «Иди строй цех. Потом будешь в этом цехе инженером. Так было у меня, — сказал Зариф, — так было здесь у всех. Поэтому тебе не на что обижаться. Поработаешь возле установки, потом все будешь знать».

У парня было совсем мальчишеское лицо. Узкие голубые глаза. Спортивная курточка. Скорее похож на студента-практиканта, чем на начальника цеха.

— Мне повезло. Установку поставили на реконструкцию. Я придумал одну штуку, и мы намного увеличили мощность.

— Поэтому сразу выдвинули?

— Нет. Это бы каждый инженер сделал.

— Так в чем же дело?

— Пришли тут ребята из армии. Я научил их ремеслу. Сейчас они в вечернем учатся. Тоже будут инженерами. Зариф тогда сказал: «Ты не только инженер, ты научился быть организатором».

— Поэтому сделали начальником цеха?

— Наверное, поэтому. У нас ведь как тут получается? Приехали ребята с дипломами. Степь. Ничего нет. Начали шуровать. Бараки себе строили, потом цехи. За ними мы пришли. Тоже с дипломами. Тоже город строили. А те ребята, что были первыми, — уже начальники. И все семейные. Мы у них учились. А сейчас новая молодежь дальше двигает.

Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Ему было не больше двадцати пяти лет. Как он ни старался держаться солидно, все равно был похож на пацана. Но, наверное, он имел право чувствовать себя старожилом в городе, которому десять лет.

Мы прошли по мокрой асфальтовой трассе. Пока были в цехе, полил короткий дождь. Вдали над Шиханом вилась фиолетовая туча.

Он открыл ворота. Колыхалась длинная лента транспортера, а на

ней что-то белое. Будто только что прошел град и его собрали на транспортер.

— Это и есть карбамид, — сказал он и зачерпнул горстью. На ладонь мне посыпались мелкие белые шарики.

— Гранулированный, — сказал он. — Отличное удобрение. К нам сейчас паломничество за ним со всех концов страны.

Я уже слышал о салаватском карбамиде — великолепном аммиачном удобрении.

Знал, что салаватцы начали выпускать первыми удобрения из нефтехимии.

— Так где же я найду За-рифа?

— А я разве не сказал? Он уехал.

— Куда же?

— Вот уж не знаю. Тут у нас забрали много опытных инженеров. Говорят, нужны на другие стройки.

Потом я ехал автобусом по мокрому шоссе. Оно было густо запружено машинами. Впереди вырастал белый город. Теперь степь показалась мне невозможной без него. Она была бы скучна и уныла. А он своими широкими улицами, густо обсаженными деревьями, вырывался на степные дороги, словно брал разбег. И казалось, что еще немного — эти дома и деревья, словно всадники, ринутся лавиной дальше, чтобы отвоевать почти все степное пространство. Салават. Звонкий город молодости. Я подумал тогда: «Сколько вот таких молодых городов поднялось за последнее время. Братск, Ангарск, Щекино, Руставели. И вот — Салават. И сколько еще строится. Хорошие ребята живут в этих городах. И есть у них свои заботы. А может быть, в этих заботах — все наше время».

Я вспомнил, что в горкоме комсомола мне дали стенограмму одного собрания, которое недавно проходило в Салавате. На него собрались разные люди и говорили о своих заботах.

Я сделал несколько выписок из этой стенограммы.

Секретарь горкома партии Мухамедов: «Сейчас только на основных предприятиях Салаватстроя не хватает семисот десяти инженеров. У нас есть индустриальный техникум, вечерний факультет Уфимского нефтяного института. Но этого мало. Нам нужен завод-втуз».

Председатель клуба «Азимут» Никитин: «А ведь у нас город туристов, ребята. О чем я мечтаю? Чтобы в субботу и воскресенье никого не было в городе. По утрам мы встаем и открыз&ерл форточку, чтобы проветрить комнату. Город тоже нужно проветривать. Есть палатки, есть рюкзаки, а скоро настроим за городом баз...»

Работница Муратова: «У нас такой город, что мы в наследство от дедушек и бабушек ничего не получаем. А та мебель, которая поступает в магазины, нас не удовлетворяет. Давайте так: сдаем новый дом и сразу же привозим хорошую мебель для продажи».

Парикмахер Нина Б у -ц е н е ц: «Между прочим, если идти по Салавату, а потом приехать в Москву, то увидишь, что наши девчонки и ребята одеваются не хуже, чем в столице. Только прическа тоже важна. Но мы еще новых моделей не знаем...»

Заботы, заботы. Они меняются, как меняется время. Наверное, когда пришел сюда Зариф вместе с другими ребятами, то во вьюжной степи, в землянке, они мечтали: где бы добыть дров для печурки, мечтали о новых теплых домах и о многом другом, о чем сейчас забылось. Пройдет время, и забудутся эти новые заботы ребят.

А может, не забудутся?

Нет, не должны забыться.

Все-таки мой друг — пилот — был прав: прошлое неотъединимо живет в настоящем и служит ему опорой.

...Расходились в разные стороны дороги. Влажно поблескивал ивняк у реки. Туча над Шиханом была похожа на скачущего всадника.

И за кем из нас в дорогах Не вилась судьбой сова? Разве не были постелью Голый камень и трава?

Так когда-то пел двадцатилетний джигит Салават Юлаев...

В общежитии меня ожидал Саша. Он был при полном параде: пуговицы горели на мундире, фуражка лихо сбита набок, серые усики приглажены.

— Новость, — сказал он и приосанился. — Я все узнал про Зарифа. Он уехал в Невинно-мысск. Там, кажется, строят...

Салават, Башкирская АССР

77