Вокруг света 1965-03, страница 10

корабль, — сказала официантка. — У меня такое чувство.

— Возможно, — отозвался он, не очень-то веря.

— Я знаю, что у вас на душе, — продолжала официантка. — Знаю, как это тяжело. Сама мучалась тоской, когда впервые уехала из дому. Думала, умру.

Он промолчал, чувствуя, что ответить — значит уронить свое достоинство. Хотя на кой черт оно ему теперь, это достоинство!

Конечно, речь шла не об обычной тоске по родине. Это уже планетная ностальгия, тоска по другой культуре, боль от разлуки

со всем, к чему привык и к чему привязан.

И тут, сидя в ожидании оладий, он воскресил сон: уходящие вдаль красные увалы, ласкающий кожу сухой, прохладный воздух, блеск звезд в сумерках, волшебное золото отдаленных бурь. И низенький дом жмется к земле, и на террасе, обращенной к закату, неподвижно сидит в кресле седой старик...

Официантка принесла оладьи.

«Настанет день, — мысленно сказал он, — когда я не смогу больше выносить это самоистязание, эту жалость к самому себе». Он давно ее раскусил, и давно пора от нее избавиться. И тем не менее мирился с ней. Она ведь была его щитом и самооправданием, движущей силой, которая поддерживала его на ногах.

Он доел оладьи и расплатился.

— Счастливо, — сказала официантка улыбаясь.

— Спасибо, — ответил он.

Он потащился по дороге, по скрипучему гравию, и солнце припекало ему спину, но хоть от зелени он был избавлен. Космодром голый, безжизненный — обожженный и обнаженный.

Он подошел к конторке.

— Опять вы, — сказал уполномоченный по найму.

— Есть рейс на Марс?

— Нет. Хотя постойте. Тут недавно один справлялся.

Уполномоченный поднялся на ноги и прошел к двери. Шагнул за дверь и стал кого-то звать.

Через несколько минут он вернулся к конторке. За ним шел свирепый тяжеловес. На голове у тяжеловеса была фуражка с потертыми, тусклыми буквами «КАПИТАН». В остальном костюм никак не отвечал званию.

— Вот этот человек, — сказал уполномоченный капитану. — Звать Энсон Купер. Механик первого класса, но личное дело...

— К черту личное дело! — рявкнул капитан. Он обратился к Куперу: — «Моррисоны» знаете?

— С пеленок, — ответил Купер.

Это была неправда, но он знал,

что справится с двигателями.

— Они в общем-то ничего, — продолжал капитан, — только иногда барахлят немного, капризничают. Придется вам понянчиться с ними. Г лаз не сводить с них. Зазеваетесь, пиши пропало.

— Как-нибудь, — сказал Купер.

— Мой механик подвел меня — сбежал. — Капитан плюнул на пол. — Слабоват в коленках оказался.

— Мои коленки в порядке, — твердо сказал Купер.

Он знал, что его ждет. Но выбора не было. Путь на Марс лежал через «моррисоны».

— Что ж, тогда пошли, — сказал капитан,

— Минутку, — вмешался уполномоченный. —- Так это не делается. Вы обязаны дать ему время собрать свои пожитки.

— Мне нечего собирать, — вставил Купер, вспоминая жалкое барахло, которое осталось в гостинице. — Ничего стоящего.

— Вам должно быть ясно, — продолжал уполномоченный, обращаясь к капитану: — Союз не

может поручиться за человека с таким личным делом.

— А мне наплевать, — отрезал капитан. — Лишь бы он знал толк в двигателях. Мне больше ничего не надо.

До корабля было далеко идти. Корабль и новый-то не представлял собой ничего особенного, а с годами не стал лучше. Да на таком вообще летать пытка, не говоря уже о том, чтобы нянчиться с «моррисонами»...

-— Не рассыплется, не бойтесь, — сказал капитан. — Просто удивительно, на что способна такая посудина всем чертям назло.

«Только еще один рейс, — подумал Купер. — Чтобы доставить меня на Марс. А там пусть рассыпается».

— Корабль великолепен, — сказал он совершенно искренне.

Он подошел к могучему стабилизатору и положил на него ладонь. Тяжелый металл, краска давно облупилась, рябой от коррозии, и холодок затаился в толще, точно он еще не отдал всю впитавшуюся в него космическую стужу.

«Наконец, — подумал он. — После стольких недель ожидания, вот оно, наконец, стальное произведение инженерного искусства, которое доставит меня домой».

— Приступим, что ли, — сказал он. — Хочу посмотреть на двигатели.

— Они в порядке, — ответил капитан.

— Возможно. Все-таки я проверю.

Он ждал, что двигатели будут в скверном состоянии, но не настолько. На что корабль выглядел жалко, а «моррисоны» оказались еще хуже.

— Тут надо поработать, — сказал он. — С такими двигателями нельзя выходить в рейс.

Капитан вспылил и выругался.

— Учтите, вылетаем на рассвете! Срочное задание.

— На рассвете и вылетим, — отрезал Купер. — Вы только не вмешивайтесь.

Он расставил людей по местам и сам проработал четырнадцать часов подряд без передышки, не спал и не ел.

...Они благополучно прошли атмосферу. Купер облегченно вздохнул. Теперь только следить за тем, чтобы не было перебоев.

Капитан вызвал его к себе и поставил на стол бутылку.

— А вы справились лучше, чем я ожидал, мистер Купер.

Купер покачал головой.

Власть доллара... На все лады восхваляют это «всемогущее» божество апологеты капиталистического строя. Но вот американский писатель Клиффорд Саймак, один из крупных мировых фантастов, пишет рассказ, в котором ярко и убедительно показывает, что ^доллар бессилен там, где речь идет о самоотверженном поведении человека. Разуверившись во всемогуществе денег, заправилы капиталистических транспортных космических компаний из рассказа «Специфика службы» эксплуатируют лучшие душевные движения людей, обязывая своих служащих делать «специальные» прививки. Это гнусное преступление осуществляется во имя прибылей — хозяева компаний, конечно, ценят доллар, — а тех, кто пытается жить по человеческим законам, ждет роковая пометка в трудовой книжке.