Вокруг света 1965-03, страница 11

— Мы еще не прилетели, капитан.

— Мистер Купер, — спросил капитан, — вы знаете, что мы везем?

Купер покачал головой.

— Лекарства, — сказал капитан. — Там эпидемия. Только наш корабль был более или менее готов к рейсу. Вот нас и послали.

— Дали бы сперва сделать капитальный ремонт двигателей.

— Время не позволяло. Каждая минута на счету.

Купер глотнул из рюмки, оглушенный всеобъемлющей усталостью.

— Эпидемия, говорите? А что именно?

— Песчаная лихорадка, — ответил капитан. — Знаете, наверно.

Смертельный ужас холодком пополз по спине Купера.

— Знаю. — Он допил виски и встал. — Я пошел, начальник. Надо присмотреть за двигателями.

— Мы надеемся на вас, мистер Купер. Нужно добраться.

Он вернулся в машинное отделение и упал в кресло, слушая пение двигателей, пронизавшее все клеточки корабля.

Они должны работать без перебоев. Теперь это яснее, чем ког-да-либо. Дело не только в том, чтобы вернуться домой: родная планета ждет лекарства.

— Обещаю, — сказал он сам себе. — Обещаю.

Он не щадил команду, не щадил себя, изо дня в день, под выматывающий душу, почти нестерпимый вой дюз и гром этих чертовых «моррисонов».

Какой там сон, хорошо, если удавалось прикорнуть несколько минут. Какой там обед, разве что перекусишь чуток на ходу. Работа, работа, но еще хуже — надзор, ожидание. Или лязгнет металл, возвещая беду...

«И зачем только, — билась в голове смутная мысль, — человек выходит в космос? С какой стати намеренно выбирает такую работу?» Конечно, здесь, в машинном отсеке, рядом с изношенными двигателями, чувствуешь себя хуже, чем в других отсеках. Но и там не сладко. Вся атмосфера корабля насыщена напряжением, нервозностью, и пуще всего черный, гнетущий страх перед космосом, перед тем, что космос может сделать с кораблем и людьми на борту.

На новых, более крупных кораблях обстановка вроде получше, да и то ненамного. По-прежнему принято пичкать успокоительным

пассажиров и переселенцев, летящих осваивать другие планеты.

Но с командой так не поступишь. Команда должна быть начеку, во всеоружии своих качеств. Команда обязана все снести.

Придет, возможно, пора, когда корабли будут достаточно велики, двигатели и горючее достаточно совершенны, когда по-умерится страх Человека перед пустотой космоса. Тогда станет легче.

Но до этого, наверно, еще очень далеко. Ведь уже прошло лет двести, как его предки в числе первых улетели осваивать Марс.

«Если бы не сознание того, что я возвращаюсь домой, — сказал он себе, — я не вынес бы, не выдержал». Он буквально чувствовал запах сухого, прохладного воздуха родной планеты даже здесь, где загустела всяческая вонь.

В этом его преимущество перед остальными. Если бы не сознание того, что он возвращается домой, он бы не выстоял.

Медленно тянулись дни, двигатели тянули, и крепла надежда в его душе. И, наконец, надежда сменилась торжеством.

И наступил день, когда корабль вихрем скользнул вниз через холодную, редкую атмосферу, и пошел на посадку, и сел.

Он протянул руку, повернул ключ, двигатели взревели и смолкли. Тишина объяла изможденную сталь, онемевшую от долгого гула.

Он стоял, оглушенный тишиной, испытывая ужас перед совершенным безмолвием.

Он пошел вдоль двигателей, скользя рукой по металлу, гладя его, точно животное, удивленный и чуть недовольный тем, что в его душе обнаружилось некое подобие странной, извращенной нежности к машине.

А впрочем, почему бы нет? Двигатели доставили его домой. Он нянчился, возился с ними, проклинал их, надзирал за ними, спал рядом с ними, и они доставили его домой.

А ведь если быть откровенным, он не очень надеялся на то, что все так выйдет.

Он вдруг увидел, что остался один. Команда ринулась к трапу, едва он повернул ключ. Пора и ему выходить.

И все-таки он на мгновение задержался в тихом отсеке, еще раз все окинул взглядом. Полный порядок. Ничего не упущено.

Он повернулся и медленно пошел по трапу вверх, к люку.

Наверху он встретил капитана. А вокруг ракеты во все сторюны расходились красные увалы.

— Остальные уже ушли, кроме начальника интендантской службы, — сказал капитан. — Я вас жду. Вы отлично справились с двигателями, мистер Купер. Рад, что вы пошли в рейс с нами.

— Последний рейс, — ответил Купер, оглядывая красные склоны. — Хватит слоняться по свету.

— Странно, — сказал капитан. — Вы, очевидно, с Марса.

— Точно. И надо было с самого начала сидеть дома.

Капитан пристально поглядел на него и повторил:

— Странно.

— Ничего странного, — возразил Купер. — Я...

— Я тоже списываюсь, — перебил его капитан. — На Землю этот корабль поведет уже другой командир.

— В таком случае, — подхватил Купер, —- я угощаю, как только мы сойдем с корабля.

— Присоединяюсь. Но спер--за — прививка.

Они спустились по трапу и пошли через поле к зданиям кос-мопорта. Навстречу с воем промчались машины, спешащие к кораблю за грузом.

А Купер всецело отдался восприятию того самого, что испытал во сне в убогой комнатушке на Земле: бодрящий запах прохладного, легкого воздуха, пружинистый — из-за меньшего тяготения— шаг, стремительный взлет четких, ничем не испорченных красных склонов в лучах умеренного солнца.

Врач ждал их в своем тесном кабинете.

— Виноват, — сказал он, ---но вам известны правила.

— Не по душе они мне, — ответил капитан. — Да, видно, так нужно.

Они сели каждый в свое кресло и засучили рукава.

— Держитесь, — предупредил врач. — Укол дает встряску.

Так и было.

«Так было и прежде, — подумал Купер. — Каждый раз. Пора бы уже привыкнуть».

Он вяло откинулся в кресле, ожидая, когда пройдут слабость и шок. Врач сидел за своим столом, следя за ними и тоже ожидая, когда они придут в себя.

— Тяжелый рейс был? — спросил он наконец.

[Окончание на стр. 141

II