Вокруг света 1965-03, страница 9

КЛИФФОРД САЙМАК, Американский писатель

С70ЖБЫ

Рисунки А. ГУСЕВА

стенах шелушилась, темные потеки напоминали о дождях. И запах давно не проветриваемого жилого помещения...

Разглядывая потолок, он пытался представить себе небо. Когда-то он видел небо сквозь любой потолок. Потому что небо было его стихией, небо и пустынный привольный космос. Теперь...

Пометка в трудовой книжке, выговор в личном деле — вот и

все, что требуется, чтобы погубить человека, навсегда сокрушить все надежды и обречь его на изгнание.

Он сел на краю кровати, нашарил пяткой брошенные на пол брюки, надел их, втиснул ноги в ботинки, встал.

Тесная, скверная комнатка. И дешевая. Настанет день, когда даже и такая будет не по карману. Деньги на исходе, и, когда последние утекут, придется искать работу, любую работу. Может, стоило позаботиться о заработке раньше, не тянуть до последнего? Но он не мог себя заставить. Связаться с работой, осесть здесь — значит признать свое поражение, поставить крест на мечте о возвращении домой.

«Дурак, — сказал он себе, — и что тебя потянуло в космос». Эх, попасть бы только домой, на Марс, и больше его канатом из дома не вытянут. Вернется на ферму, займется хозяйством, как отец хотел. Женится на Эллен, осядет, пусть другие парни с риском для жизни носятся по солнечной системе.

Романтика... Это она кружит голову мальчишкам, юнцам с восторженными глазами. Романтика дальних странствий, дебрей космоса с лучистыми зрачками звезд, романтика поющих двигателей, холодного булата, вспарывающего черноту и безлюдье пустоты, романтика воплощенного в комочке плоти куража и удали, бросающих вызов пустоте.

А романтики-то не было. Был тяжелый труд, вечное напряжение и щемящая тревога, подтачивающий душу страх, который ловил перебои в работе силового устройства... звонкий удар о металлическую оболочку... любую из тысячи бед, подстерегающих человека в космосе.

Он взял с ночного столика свой бумажник, сунул его в карман, вошел в коридор и зашагал по шаткой лестнице вниз.

Покосившаяся, ветхая терраса. И зелень, неистовая буйная зелень Земли. Мерзкий, отвратительный цвет, который оглушает и вызывает внутренний отпор. Все зеленое: трава, кусты, каждое дерево. Если смотреть на зелень чересчур долго, так и кажется, что она пульсирует, трепещет жизнью, и ведь нет спасения от нее, разве что запереться где-нибудь.

Зелень, яркое солнце, иссушающий зной — все это делает Землю невыносимой. Правда, от

света можно уйти, с жарой тоже можно как-то справиться, но зелень вездесуща.

Он спустился с крыльца, нащупывая в кармане сигареты. Нашел смятую пачку и в ней единственную смятую сигарету. Прилепил ее к губе, выбросил обертку и остановился в воротах, соображая, что же делать дальше.

Но это усилие было показным, он заранее знал, как поступит. Выбора не было. Одно и то же повторялось изо дня в день. То же будет и сегодня, и завтра, и послезавтра, пока он не окажется на мели.

А потом?

Поступить на работу и попытаться хоть что-то из этого извлечь? Копить деньги, пока не на-^берется на билет до Марса? Пусть любая должность на корабле ему заказана, но ведь пассажира-то они обязаны взять! Эх, пустые расчеты все это... Чтобы накопить достаточно, надо двадцать лет, а где они.

Он закурил и побрел по улице. Даже сквозь дым сигареты он слышал запах ненавистной зелени.

Миновав десять кварталов, он очутился у космодрома. Над полем возвышался корабль. Он постоял, затем направился к убогому ресторанчику.

«Корабль, — подумал он. — Обнадеживающий признак».

В иные дни ни одного не увидишь, а иногда сразу три-четыре. Сегодня есть корабль, может, тот самый.

«Когда-нибудь, — сказал он себе, — найду же я корабль, который доставит меня домой». Корабль, которому до зарезу будет нужен механик, и капитан закроет глаза на злополучную запись в трудовой книжке.

Но он знал, что обманывает себя. Каждый день он говорил себе одно и то же. Вероятно, чтобы оправдать свои ежедневные визиты в отдел найма. Самообман, который помогает сохранить надежду, не пасть духом. Самообман, который позволяет даже кое-как терпеть мрачную душную конуру и зеленую Землю.

Он вошел в ресторан и сел на стул.

Подошла официантка принять заказ.

— Опять оладьи? — спросила она.

Он кивнул. Оладьи — дешевая и сытная пища, а ему надо подольше растянуть деньги.

— Сегодня вы найдете свой