Вокруг света 1965-03, страница 54

рога, словно тропа среди ржи. Местность холмиста, и просторы открываются широкие и светлые, какие могут быть только в средней полосе. После хвойных лесов Подмосковья, знаменитых тульских засек, полных зеленой прохлады и тени, вдруг ощущаешь, что именно здесь начинается расставание с лесом. Чуть дальше к югу — степь.

И конечно, есть еще одна причина лирического очарования тургеневского края — сам Тургенев. Мы уже не можем не смотреть на эти места и живущих здесь людей как бы сквозь призму тургеневской поэзии.

В Спасское приехали поздно вечером. За оградой парка затихли старые липы. В ветвях сонно копошились и покрикивали грачи.

Парк был таким густым и тенистым, что луна не могла пробиться сквозь листву. Чуть светлели песчаные аллеи, матово поблескивала крыша «флигеля изгнанника», в котором писатель провел печальные и необыкновенно плодотворные годы ссылки. Честное слово, никто бы из нас не удивился, встретив на аллее Лаврецкого, Рудина или Лизу; сейчас эти люди, созданные писательским воображением, казались реально существующими, живыми, навечно поселившимися среди вековых, притихших лип.

Аллея падала вниз, воздух становился прохладнее — запахло сыростью; где-то перед нами, скрытый зарослями, дышал пруд. На поляне, открытой белому и холодному лунному свету, среди резных, четких теней сидел человек.

Нам не хотелось беспокоить его своим неожиданным ночным появлением, но он первым окликнул нас.

— Здорово, а?

Этот возглас и был началом длинного разговора.

— Хотите, покажу вам сад? Вы правильно сделали, его надо смотреть ночью, когда пусто.

Он не был ни сторожем, ни экскурсоводом, высокий человек в фуражке, козырек которой скрывал тенью лицо.

Аллея вывела нас к пруду. От воды тянулись легкие полосы тумана, длинные жесткие листья ивняка казались металлическими в свете луны.

— Пруд Савиной, так его называют... «Песнь торжествующей любви» — помните, это одно из последних произведений Ивана Сергеевича, оно написано для Савиной.

Мы прошли к рудинской б^ седке. Луна поднялась уже высоко, весь парк посветлел, и еще резче, угольно-черными стали тени. Дощатый, грубый стол, две скамейки — вот здесь-то и был написан «Ру-дин».

— Вас, наверное, интересует, что за чудак такой здесь коротает ночь в одиночестве... Я тоже гость, как и вы... Смешно: катил на юг, к Черному, заехал сюда на денек посмотреть, и вот остался, третью неделю здесь. Поселились поблизости, в деревне, всей семьей, поставили «Победу» на прикол и живем.

— А реки, реки какие! Иста, Вытебеть, Ресета, Ловать, Сне-жедь — это как из песни. Сначала, знаете, глядел на все здешнее словно из литературы, сквозь Тургенева, а потом вдруг понял — ведь это природа, это люди, они-то и родили, вылепили писателя, они всему первопричина. Как же это произошло, что за чудо такое? Стал бродить, присматриваться. Вот здесь неподалеку Бежин луг, подальше — Мали

новая вода, а там еще — деревня Колотовка, где Яшка-Турок пел на состязании певцов. Это, кстати, Тургенев с одного рабочего-мастерового писал Турка, и до сих пор там Па-сынковы живут — потомки, значит.

Мы проговорили до рассвета, когда соловьиный хор ударил с такой силой, что все ночные трели показались репетицией вполголоса. Стали видны капли росы на траве, одуряюще пахла медовая кашка. На побледневшем небе выступил огромный темный дуб: Тургенев, высадивший дерево на поляне, знал его совсем еще «детенышем», и теперь, притронувшись к узловатым тяжелым ветвям, можно было как бы осязать время.

На асфальте мы снова вступили в царство скорости. Теплый и плотный воздух, отлетая от проходящих мимо машин, бил в лицо. Шелест покрышек, рычание моторов — нельзя было не подчиниться бешеному дорожному ритму...

СТРАНИЦА СЕДЬМАЯ МЫ ИЗ ВИЛКОВА

Там ходит белуга над

зыбким .нипм, Осетра не слышен ход...

Э. Багрицкий

Еетер гнал по каналу седую зыбь. Вдали едва-едва багровела полоска зари. Поселок на Прорве уже проснулся. Рыбаки готовились выйти в море. В перламутровой дымке ритмично мигал глазок маяка.

Мы едем на утреннюю подрезку — так называют здешние рыбаки проверку ставников. Утром и вечером — каждый день — бригады выходят в море, где стоят на пути рыбьих

4*