Вокруг света 1965-03, страница 57

бинат будет очень крупным предприятием.

...А рыбаки возвращаются домой. Придут, разделают рыбу, сдадут на лабаз, сварят уху. Короткий отдых, починка сетей — и снова «подрезка». День за днем. В любую погоду.

СТРАНИЦА ВОСЬМАЯ «БЛИЗ КАТУЛЬСКИХ

ВОД»

Дорога идет степью.

Но вот за сплетенными когтистыми ветвями акаций — яркое сияние воды, изумруд с золотистыми переливами. Виноградник, и, видимо, молодой. Близко село.

Это одно из болгарских сел, которые встречаются на Одесс-щине, близ Дуная. Саманные дома, выбеленные, ослепительные. Голубые заборы, голубые подоконники, и повсюду — орнамент, затейливая, цветастая роспись, выполненная талантливыми художниками-самородками.

У каждого дома — словно свой герб: охряный лев, вытянувший забавную кисточку хвоста, гроздь винограда, тюльпаны, цветы кувшинок. Все стилизованное, самобытное, яркое.

Хозяин дома, возле которого затормозил «Москвич», как раз выкатывает из ворот мотоцикл. Видно, приезжал с поля на обед... Он высок, черноволос, красив, как и большинство его земляков. Завязывается минутный разговор. Хозяин — он, оказывается, тракторист — приглашает зайти.

История наших придунайских болгарских поселений насчитывает более полутора столетий. В начале XIX века сотни тысяч болгар покидали свою страну, спасаясь от разорения и смер

ти. Турки, обозленные восстанием вольных гайдуков, начали страшную резню. Болгария пылала.

Рассказывают, что на одной из дорог главнокомандующий русской армии Кутузов повстречал обоз с беженцами. Нищие, голодные люди шли куда глаза глядят.

— Идите на левый берег Дуная, — сказал Кутузов. — Русская армия не даст вас в обиду. Живите в России.

Целые околии переселились в последующие годы за Дунай.

Русские войска заслонили их. Переселенцы смогли заняться мирным трудом, не опасаясь нового нашествия.

Так Россия стала для многих тысяч болгар второй родиной. Они связали свою судьбу с новыми местами, полюбили их и сроднились с ними. В 1877 — 1878 годах многие жители болгарских колоний, вступив в народное ополчение, сражались вместе с русскими за освобождение Болгарии.

Такова одна из страничек в многовековой истории дружбы двух братских народов.

...Машина взбирается на пригорок, и мы видим озеро, большое, густо-синее под светло-синим небом.

Мы еще утром знакомились с картой. Подъезжаем к Бол-граду. В путеводителе сказано-«живописный город расположен на берегу озера Ялпух».

Где-то здесь, под Белградом, Пушкин повстречал цыганский табор и кочевал вместе с ним. Он ехал из прославленного Ка-гула и решил, как свидетельствует тот же путеводитель, «ознакомиться с жизнью обездоленных цыган».

Сейчас городской сад носит имя А. С. Пушкина. Сад как

бы скатывается с холма к Ял-пуху. Да и добрая половина городских улиц, словно реки, сбегает с вершины прямо в озеро.

Нам, как приезжим, сразу же посоветовали сходить в музей. Болград гордится своим музеем, основанным на общественных началах местными краеведами. Рассказывают, все жители районного центра и окрестных сел в течение нескольких дней несли семейные реликвии — старинные сабли, ружья, с которыми сражались прадеды и прапрадеды против грабителей-турок, первые книги, отпечатанные в прошлом веке в местной типографии, коллекции монет... Можно сказать, что болградский городской музей — слияние сотен фамильных музеев

Поэт Христо Ботев, легендарный народный герой, житель Белграда, организовал в этих местах отряд в двести гайдуков, отчаянных ребят, и переправился за Дунай, чтобы помочь восставшему народу. «Христо Ботев в Белграде» — целый раздел в музее.

Стенд, посвященный Льву Желязкову, уроженцу Болгра-да, комиссару партизанского отряда, который погиб в 44-м. Останки героя лежат в братской могиле в Софии.

Много любопытного рассказывают стенды музея о сегодняшнем дне. Город поддерживает самые тесные дружественные отношения с Болгарией. Обмен делегациями, личные, родственные визиты — болградец, вернувшись из поездки в дружественную страну, родину предков, считает долгом передать музею подарок.

Как и все маленькие городки, лишенные предместий, Болград неожиданно обрывается: городская улица выводит нас в холмистую степь. Озеро Ялпух становится все уже и уже, превращается в небольшую речушку — однофамилицу.

...Вечер. Воздух удивительно прозрачен и чист. Ни разу еще во время нашего путешествия не приходилось видеть такого вымытого, такого ощутимого в своей прозрачности, какого-то звучащего воздуха. Ветровики разрезают его, он звенит, и невольно приходит на память гоголевское: «гремит и становится ветром разорванный в куски воздух...»

II