Вокруг света 1965-04, страница 53

станцией Сокола Рохе. Таких переговоров немало у него на дню. Это торопливый, без протокола диалог двух коллег. Это работа. Трудная, требующая нервов, энергии и изобретательности. Поток грузов растет с каждым днем. Надо поспевать.

В кабинете у Нахрадяна три флажка — советский, румынский и болгарский. Древки их сходятся, как сходятся стволы деревьев, растущих из одного корня. Унгены — железнодорожные ворота в Болгарию и Румынию. Здесь стальные рельсы, прибежавшие с холодного севера, из целинных степей, карельских лесов, стыкуются с рельсами, бегущими к розовым плантациям и виноградникам стран-соседей.

Мы идем меж путей, словно по цехам гигантского транспортного комбината. Рампы с их бетонными многометровыми площадками, краны, вагонные парки.

Граница дружбы, объединяющая братские страны, обладает гигантской созидательной силой. Она возвела к жизни эту станцию. Здесь тезис об экономическом сотрудничестве приобретает наглядный и предельно выразительный смысл.

Отсюда, со станции, видны стальные фермы моста через Прут. На этом мосту, над быстрой темной водой, встречаются два потока грузов. Мост — символ, мост — рукопожатие.

Румынский кондуктор в синей, с красной окантовкой

форме, вскочив на подножку товарного вагона, прикладывает руку к козырьку. Он здесь свой человек, кондуктор. Прогрохочет мост, потом — Сокола Рохе, Яссы. И обратный путь.

Кондуктор отдает честь Ун-генам. Смуглолицые индонезийцы в светлых костюмах салютуют в ответ. Моряки, они ждут поезда, чтобы ехать в Измаил. Там, в затоне, стоит теплоход, выстроенный на верфях в Венгрии. Тот самый, который мы видели недавно, путешествуя по Дунаю, — «Мен-тавай». Вместе с нашими моряками, перенимая на ходу, в плавании, их опыт и умение, индонезийцы отправятся на родину.

Стайкой проплывает ряд свеженьких, нарядных красных вагонов. Четкие буквицы OPW. Общий вагонный парк стран — членов Совета Экономической Взаимопомощи. Общий парк позволяет более эффективно использовать транспортные

средства, избежать порожнего пробега вагонов.

Могучие электродомкраты поднимают над землей длинный пассажирский вагон. Вагону меняют колеса. Теперь ему предстоит катиться по более узкой колее — в Софию. Пассажиры, поднятые почти до уровня второго этажа, разглядывают из окна вагона станцию.

Унгены. Бывший провинциальный полустаночек, дремавший на берегу Прута...

Пассажиры жадно впитывают впечатления. Унгены. Большая приграничная станция.

Чуть подальше — мост, стальное, вечное рукопожатие двух берегов, двух стран...

СТРАНИЦА ДЕСЯТАЯ САДУ ЦВЕСТЫ

Володька, одиннадцатилетний

парнишка из Кировограда^при-

ехал на Карпаты. На летние каникулы, в гости к тете. Живет Володька в бывшем графском имении Вахта (там сейчас Закарпатская сельскохозяйственная опытная станция, и Людмила Лукинична работает на ней агрономом) и уже знает кое-что о прошлом этих мест. Бывал он и за перевалом, лазал по горам, бродил по берегам горных рек, где плещется форель. Есть о чем рассказать друзьям в Кировограде. Но вот на границе Володька не был и людей в зеленых фуражках не видел. Очень это огорчает парня, ведь Берегов-ский район, где он живет, пограничный.

Много книг о пограничниках прочитал Володька, и сложился у него образ границы: черная, взрыхленная полоса, суровая и неприступная. Ее называют ничейной полосой. Часовые, застывшие у полосатых столбов, 'дозоры в маскировочных халатах, натянутые поводки служебных собак, яркие вспышки сигнальных ракет.