Вокруг света 1965-06, страница 68

— Э, нет, мадемуазель! Это уже истерика.

Она обернулась и подозрительно на него посмотрела.

— Это Фредди сказала вам, что я истеричка? — спросила она. — Она говорит, что со мной это случается по временам. Да только ей не всегда можно верить. Фредди бывает иногда... ну, словно не в себе.

Мы помолчали, и вдруг Пуаро задал совершенно неожиданный вопрос:

— А что, мадемуазель, вам когда-нибудь делали какие-либо предложения по поводу Энд-хауза? Хотел ли его кто-нибудь купить?

— Никогда.

— А вы бы продали его за хорошую цену?

Ник задумалась.

— Нет, едва ли. Разве что за какую-нибудь непомерную, когда отказываться было бы просто глупо.

Ник медленно пошла к дверям.

— Да, кстати, сегодня вечером фейерверк. Вы придете? Обед в восемь. Фейерверк в половине десятого. Из моего сада его отлично видно.

— Мы будем в восторге, — ответил Пуаро.

— Для поднятия духа нет ничего лучше вечеринки, — проговорила она со смешком и вышла.

Пуаро взял шляпу и аккуратно смахнул с нее невидимую пылинку.

— Мы куда-то идем? — спросил я.

— Разумеется, нам ведь необходимо посоветоваться с юристом.

— Ах, да, конечно, я вас понял.

— Иного я и не ожидал от человека с вашим блистательным умом.

Контора господ Вайза, Трева-ниона и Уинарда была расположена на главной улице города. Мы поднялись на второй этаж и вошли в комнату, где три клерка усердно строчили что-то за своими столами. Пуаро осведомился, может ли он повидать мистера Чарлза Вайза.

Один из клерков пробормотал несколько слое в телефон и, получив, должно быть, утвердительный ответ, проводил нас в кабинет шефа.

Мистер Вайз поднялся нам навстречу из-за большого, заваленного бумагами г тола.

Это был высокий молодой

человек с оледным, невыразительным липом и в очках. Его блеклые, неопределенного цвета волосы заметно редели на висках.

Пуаро явился во всеоружии. По счастливой случайности у него оказался с собой неподписанный контракт, и он попросил у мистера Вайза совета по поводу некоторых пунктов.

Мистер Вайз, выражаясь обдуманно и точно, быстро сумел развеять сомнения моего друга и разъяснить ему неясные формулировки.

— Чрезвычайно обязан вам, — пробормотал Пуаро. — Я, видите ли, иностранец, и все эти юридические дела и выражения представляют для меня большую трудность.

Мистер Вайз поинтересовался, кто рекомендовал его мосье Пуаро.

— Мисс Бак ли, — ответил тот не задумываясь. — Ваша кузина, не правда ли? Обворожительная молодая леди. Я случайно обмолвился о своих затруднениях, и она посоветовала мне обратиться к вам. Я заходил сюда в субботу утром, примерно около половины первого, но не застал вас.

— Да, вспоминаю. Я рано ушел в субботу.

— Ваша кузина, должно быть, чувствует себя очень одинокой в своем огромном доме. Она ведь живет там одна?

— Совершенно верно.

— А не скажете, мистер Вайз, есть ли надежда, что ее дом когда-нибудь поступит в продажу?

— По-моему, никакой.

— Дело в том, что я спрашиваю не из праздного любопытства. Я сам подыскиваю домик вроде этого. Климат Сент Лу меня очаровал. Говоря откровенно, дом выглядит весьма запущенным, из чего я заключаю, что хозяева стеснены в средствах. Вот я и подумал, что мадемуазель, может быть, согласилась бы его продать.

— Ни о чем подобном не может быть и речи, — Чарлз Вайз решительно потряс головой. — Моя кузина всей душой привязана к этому дому. Я убежден, что она не расстанется с ним ни при каких обстоятельствах. Ведь Эндхауз ее родовое поместье.

— Я понимаю, однако...

— Нет, это полностью исключено. Я знаю свою кузину.

Она фанатично привязана к дому.

Через несколько минут мы снова были на улице.

— Итак, мой друг, — заговорил Пуаро, — какое впечатление произвел на вас мосье Чарлз Вайз?

Я задумался.

— Да, собственно, никакого, — ответил я наконец. — В жизни не встречал такого безликого субъекта.

— Да, внешность у него не примечательная. Вам бросились в глаза какие-либо несообразности во время нашей с ним беседы?

— Да, кое-что; — медленно выговорил я. — Насчет продажи Энд хауза.

— Совершенно справедливо. Могли бы вы назвать отношение мадемуазель к своему дому «фанатической привязанностью»?

— Слишком сильно сказано.

— Вы правы. А мистеру Вайзу, между прочим, сильные выражения не свойственны. И тем не менее он сказал, что мадемуазель фанатично привязана к дому своих предков.

— Когда мы разговаривали с ней сегодня утром, у меня создалось совсем другое впечатление, — заметил я. — По-моему, то, что она говорила, было вполне разумно. К дому она, конечно, привязана, но, право же, не больше.

— А это значит, что один из них лжет, — задумчиво проговорил Пуаро.

— Вайза трудно заподозрить во лжи.

— Для человека, которому приходится лгать, — неоспоримое преимущество, — заметил Пуаро. — Да, уж держится он, что твой Георг Вашингтон. Ну, а еще на одно обстоятельство вы не обратили внимания?

— О чем вы говорите?

— О том, что в половине первого в субботу Вайза не было в конторе.

БЕДА

Рервым же человеком, которого мы встретили этим вечером в Эндхаузе, была сама Ник. Она кружилась по залу в роскошном кимоно с драконами.

— Вы? Всего-навсего!

— Мадемуазель, я убит!

— Ох, простите, у меня и

6G