Вокруг света 1965-07, страница 52

немного света, что сугробы, как и дали, отливают голубизной. Воздух теплый. Греет солнце, и можно даже снять рубашку, подставив спину его ярым заоблачным лучам. Шаг, шаг, шаг... Надо сделать три тысячи таких шагов — обойти всю «подопечную» зону. Сквозь темные очки земля внизу кажется черной. Белой речкой бежит только дорога, вяжет петли вокруг гор, перепрыгивает через бурные потоки.

Эта дорога соединила недавно столицу Киргизии — Фрунзе е городом Ошем, с богатым краем нефтяников, шахтеров, энергетиков и хлопкоробов. Раньше автомашины шли кружным путем через Фергану — утомительным, долгим. Теперь строители пробили более короткий путь — прямо через горы.

Взгляд незольно останавливается там, где ленточка асфальта исчезает в крутой горе. Здесь начинается трехкилометровый

тоннель — самый крупный в Союзе. А высоко над тоннелем, где сейчас остановились передохнуть Борис и Владимир, висит огромный снежный карниз. Несколько лет назад, когда строительство дороги только разворачивалось, лавина снесла каменную компрессорную, превратила в лепешку огромные топливные цистерны, скрутила в моток стальные рельсы. После этого печального события в непосредственной близости от опасного карниза была построена лавинная станция «Тюя-Ашу южная». Сотрудники ее организовали на лавиносборах сне-гопункты и теперь ежедневно через два-три часа замеряют температуру снега, определяют структуру слоев, из которых складывается снежный пласт, составляют лавинные прогнозы.

Чем хуже погода, тем чаще ведутся наблюдения: в метели, снегопады, когда резко повышается или понижается температура. Сделав необходимые замеры на опасном карнизе, Борис убеждается: лавина еще не «созрела». Сегодня за нее можно быть спокойным.

...Борису знаком каждый метр пути, каждый шаг. И почти у каждого шага есть своя маленькая история. Вот тут он заблудился в пургу, здесь один из его товарищей на спуске упал и сломал ногу...

Чуть в стороне от своего обычного маршрута Борис замечает небольшой, но, кажется, ненадеж

ный карниз. Дождавшись Володю, говорит:

— Карниз может вот-вот пойти. Пострахуй, посмотрю.

Он снимает лыжи и осторожно подползает к карнизу. Снеговая шапка висит над пустотой многотонной глыбой.

— Давай веревку! — кричит Борис.

Ползком, прильнув грудью к колючему, шершавому снегу, Борис перебирается на другую сторону карниза. В руках у него один конец веревки, у Володи — другой. Двигая туго натянутой веревкой вперед-назад, ребята распиливают пласт. Так ниткой догадливые хозяйки режут на части кусок мыла. Карниз вздрагивает — и часть глыбы срывается вниз. Лавина не докатилась до дороги. Как и рассчитывал Борис, она оказалась наполовину меньше той, что сорвалась бы сама.

Проводив взглядом лавину, Борис и Владимир трогаются дальше.

Снег искрится, переливаясь нежно-голубым и синим цветом. Борис слушает каждый свой шаг. У «лавинщиков» должен быть особый слух. Если снег заскрипит сильней, значит опасность близка.

Бор-ис вспоминает недавний случай. Он шел по этому же склону. Вдруг с вершины упал снежный ком, и следом с грохотом помчалась лавина. Прямо на него. Борис рывком развернулся и, оттолкнувшись палками, понесся вниз. По лицу хлестала снежная пыль, в ушах туго свистел ветер, а сзади за ним гналась лавина. Вот-вот, через секунду она настигнет его. Борис мчался с огромной скоростью. Если бы он вскинул руки, как крылья, он, казалось, взлетел бы... Видно, родился Борис в рубашке — не догнала его лавина. Она свернула в сторону, засыпав глубокую стометровую котловину.

А если настигла бы? Первое дело — не растеряться. Сбросить лыжи и избавиться от палок: они затягивают в снег. Потом человек, не потерявший самообладания, словно пловец, старается выгрести к краю лавины, удержаться на поверхности. Когда лавина останавливается, она издает страшный скрип. Она «кричит», и словно прессом сжимает тело, замуровътает заживо, не давая пошевельнуться. Здесь уж сам не выберешься. Надо ждать и не терять уверенности в спасении. Товарищи придут на помощь. Обя

зательно придут. Только мобилизовав всю волю, можно остаться в живых. Отчаявшийся погибает.

...На вершине горы у самой границы лавиносбора, гигантского снежного амфитеатра, стоит домик. Печка, нары, фанерный стол, приборы... Борис вместе с другими ребятами строил это пристанище. По бревнышку перетаскивали сюда материалы. Десять метров вверх — и грудь хрипит, как у старика. Но ребята шли и шли, таща на себе тяжелые, будто окаменевшие бревна, хватая ртом скупой на кислород воздух. Зато сейчас в домике тепло, есть где укрыться от непогоды.

Владимир долго шумит веником, обметая ноги. Потом входит, стягивает с крутых плеч влажную штурмовку.

— Будет метель, инженер, — говорит он.

По едва заметным облачкам на вершинах, по цвету далей, ставших сиреневатыми, по поющим камням чувствуют «лавинщики» приближение вьюги.

И правда, через час загудел в скалах ветер, затрепетал огонь в печурке, зазвенело стекло окна. Теперь надо смотреть и смотреть за снегом.

— Пойду,— Борис встает с нар, потуже застегивает куртку, обматывает шарфом лицо. Дверь, выхваченная из рук ветром, с треском распахивается — и он ныряет в серую бешеную круговерть. Находит трос, протянутый вдоль лавиносбора, привязывает к нему страховочную бечевку и идет к кромке карниза. Воткнутая там замерочная рейка стала заметно короче. Снежный слой увеличился на 40 сантиметров. Борис стазит на снег метелемер. Приемная камера быстро наполняется снегом, показав стремительную перегрузку всего снежного пласта и, естественно, карниза.

А внизу по дороге идут машины. И никто из шоферов не подозревает, что высоко в горах над ними нависла опасность...

«Быстрей за взрывниками», — мелькает у Бориса мысль.

Вскоре взрывники заложили тол под карнизом. Багрово всплеснул взрыв. И лавина пошла, наращивая силу и скорость. Она не докатилась до дороги. Но не успей Борис вовремя предупредить, задержись Володя с взрывниками в пути, замешкайся взрывники — и лавина нарушила бы мирную жизнь дороги.

50