Вокруг света 1965-07, страница 63

ков превосходно знал, что если он заупрямится, то они наплюют на приличия. Было совершенно очевидно, что Хильдер победит на выборах, и его сторонники могли даже пойти на риск возбудить некоторые симпатии к Марсу. Поэтому Санков тянул и тянул переговоры, все время соблазняя комиссию возможностью своей капитуляции.

Переговорив с Лонгом, Санков быстро завершил сделку. Перед ним лежали документы, и он делал последнее заявление для репортеров. Он сказал:

— Общий ввоз воды с Земли составляет двадцать миллионов тонн в год. Ввоз идет на убыль, так как мы создаем собственную водопроводную систему. Если я подпишу соглашение о введении эмбарго на воду, наша промышленность будет парализована, исчезнет возможность дальнейшего расширения. И все же, мне кажется, не может быть, чтобь! это входило в намерения Земли. Не так ли?

Он взглянул на членов комиссии. В их глазах был лишь суровый блеск. Члена Ассамблеи Дигби уже вывели из комиссии, и все как один были настроены против Санкова.

Председатель комиссии раздраженно заметил:

— Вы говорили все это и раньше.

— Знаю, но раз я теперь готов подписать, я хочу, чтобы все было ясно. Правда ли, что Земля твердо решила покончить с нами?

— Конечно, нет. Земля заинтересована только в сохранении своих невозобновимых водных ресурсов, и ни в чем больше.

— У вас есть полтора квинтильона тонн воды.

— Мы не можем уделить вам воды.

И Санков подписал.

Он все-таки получил окончательный ответ — как раз то, что ему было нужно: Земля имеет полтора квинтильона тонн воды и не может уделить из них ни капли.

И вот сейчас, полтора дня спустя, члены комиссии и репортеры ждали в куполе космопорта. Через толстые выгнутые окна была видна голая, пустынная территория марсианского космодрома.

У другого окна, в маленькой комнате по соседству, сгрудилась кучка женщин и детей. Санков отошел от окна, чтобы взглянуть на них. Он предпочел бы быть вместе с ними, разделить их волнение и ожидание. Как и они, он ждал уже больше года. Как и они, он снова и снова думал об этих людях, как о погибших.

— Видите? — сказал Санков, указывая в окно.

— Эй! — воскликнул один из репортеров. — Да это корабль!

Из соседней комнаты раздались возбужденные крики.

Это был еще не корабль, а яркая точка, светившаяся сквозь зыбкое белое облачко. Облачко росло и приобретало определенную форму. Оно простерлось по небу двойной полосой, нижние концы которой расходились в стороны и снова загибались вверх. Когда облачко приблизилось, стало видно, что яркая точка на его верхнем конце представляет собой цилиндр. Поверхность цилиндра была неровной, скалистой, там, где на нее падал солнечный свет, она отбрасывала ослепительные блики.

Цилиндр снижался с тяжеловесной медлительностью космолета. Его поддерживали ревущие сопла, и он покоился на многотонной отдаче выбрасываемого соплами вещества, как усталый человек в удобном кресле.

И тут под куполом воцарилась тишина. Женщи

ны и дети в одной комнате, политики и репортеры — в другой как будто окаменели, все глядели вверх.

Посадочные ноги цилиндра прикоснулись к поверхности и погрузились в зыбкую каменистую почву. Потом корабль застыл неподвижно — сопла прекратили работу.

С огромного корабля спускались люди. Они карабкались по двухкилометровым склонам в ботинках с шипами и с ледорубами в руках. На фоне слепящей поверхности они выглядели муравьями.

— Что это? — сорвавшимся голосом произнес один из репортеров.

— Это, — спокойно ответил Санков, — глыба вещества, которая зря тратила время, вращаясь вокруг Сатурна в составе его колец. Наши парни оборудовали ее капсулой и соплами и отбуксировали домой, на Марс. Оказывается, обломки колец Сатурна состоят из чистого льда. Конечно, когда мы как следует наладим дело, у нас будут водные станции и на лунах Сатурна и Юпитера и на астероидах. У нас буДет столько воды, сколько понадобится. Вот эта глыба, которую вы видите, чуть меньше кубической мили — примерно столько же Земля послала бы нам за двести лет. Парни довольно сильно ее пощипали, возвращаясь с Сатурна. Они говорят, что за пять недель истратили около ста миллионов тонн воды. Но на ней даже и щербинки не видно. Вам все ясно?

Он повернулся к репортерам. Не было никакого сомнения в том, что им все ясно.

— Тогда вот еще что. Земля беспокоится о своих водных запасах. Она располагает всего-навсего какими-нибудь полутора квинтильонами тонн воды. Она не может уделить нам из них ни одной тонны. Запишите, что через десять лет мы рассчитываем продавать воду кубическими милями. Запишите, что Земля может не волноваться: в будущем Марс продаст Земле столько воды, сколько ей понадобится.

Председатель комиссии уже ничего не слышал. Он чувствовал, как на него обрушивается это будущее. Как в тумане, он видел, что репортеры, бешено строча, усмехаются.

Усмехаются!

Он представлял себе, как эта усмешка превращается в громовой смех, когда Земля узнает, что Марс побил антирасточителей их же собственным оружием. Он слышал, как разражаются хохотом целые континенты, когда до них доходит известие об этом позорном фиаско. И еще он видел пропасть — глубокую и черную, как космос, пропасть, куда навсегда проваливаются все политические перспективы Джона Хильдера и любого из оставшихся на Земле противников космических полетов, включая, конечно, и его самого.

В соседней комнате плакала от радости Дора, а Питер, успевший подрасти на дза дюйма, прыгал и кричал:

— Папа! Папа!

Ричард Свенсон только что ступил на землю. Он шел к куполу. Его лицо было хорошо видно сквозь прозрачный силикон гермошлема.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы человек выглядел таким счастливым? — спросил Тед Лонг. — Может, в этой семейной жизни и на самом деле что-то есть?

— Брось! Просто ты слишком долго был в космосе, — ответил Риос.

Сокращенный перевод с английского А. ИОРДАНСКОГО и Н. ЛОБАЧЕВА

61