Вокруг света 1965-08, страница 58

ся такой прозой жизни, как правосудие или улучшение ирригационной системы, то есть хоть немного помочь вконец обнищавшим крестьянам, он старался сохранить традиционную пышность парадных процессий и церемониал вверенных ему княжеских дворов. Не удивительно, что сэр Джон Роллингстон пользовался любовью и уважением князей. В знак признания заслуг резидента магараджа вполне мог преподнести ему подарок; а какой подарок был бы милее романтической душе сына манчестерского портного, нежели слон — символ и воплощение пышности, парадности, благородства и доблести, поддержание которых всегда казалось сэру Джону смыслом его миссии при дворах индийских князей? Сэр Джон был чрезвычайно тронут, когда слон и его погонщик прибыли во двор, окружавший его бунгало. Да, этот миг венчал всю его карьеру в Индии!

Но сэру Джону никогда прежде не случалось задумываться над тем, во что обходятся слон и его погонщик. За двадцать с лишним лет службы он сумел скопить несколько тысяч рупий, и теперь все они ушли на постройку сарая для слона. Кроме того, огромное животное обладало и огромным аппетитом—добрая половина скудного жалованья резидента стала уходить на покупку сахарного тростника и других весьма разорительных продуктов ежедневного слоновьего рациона. Политическое ведомство наотрез отказалось финансировать эту слоновью авантюру и прозрачно намекнуло, что резиденту просто повезло: его ведь не прогнали со службы — хотя столь щедрый дар можно было бы расценить и как благодарность за незаконные услуги.

Все это очень угнетало чувствительную душу того, кто считал себя достойным преемником киплингов-ских традиций. И все же сэр Джон с чисто британским упорством продолжал держать и кормить слониху, хотя для этого ему пришлось расстаться со своим клубом (он больше не мог позволить себе даже виски с содовой), отказаться от поездки в горы на время отпуска и еще от кое-каких мелочей. Каждый вечер он неторопливо направлялся к «конюшне»— так он называл сарай, где помещалась слониха, — с наслаждением предвкушая день, когда он удалится от дел и увезет слониху в Англию. Он уже видел завистливые взгляды соседей и слышал собственный голос:

— Это старая Лакшми, королевская слониха. Мне подарил ее мой друг магараджа Чхамчхампура.

Трепет пробегал по его жилам, когда он представлял себе их зависть и изумление.

Но когда настало время отбыть к родным пенатам, сэр Джон, к ужасу своему, убедился, что везти в Англию слона ему решительно не по карману. Надеяться на помощь не приходилось — англичане вынуждены был* передать бразды правления в руки последователей Ганди. И сэру Джону казалось, что с утратой лучшей жемчужины британской короны неминуемо наступит конец света.

Он с тяжелым сердцем сказал «прости» своей Лакшми и подписал свой последний документ в Индии— дарственную запись на имя Ганга Рама, потомственного погонщика слонов, который был озадачен всем происходящим не менее резидента.

Отвешивая низкие поклоны и благословляя вчерашнего хозяина за щедрость, Г анга Рам принял дар. Но поезд, увозивший достойного резидента, еще не скрылся за поворотом, а в душу бедного погонщика уже закралось сомнение: так ли уж ему повезло, как он сгоряча вообразил, такое ли для

него счастье владеть слоном? Ему сразу же приказали освободить «конюшню» и убираться со своим слоном на все четыре стороны: новое правительство решило превратить бунгало резидента в школу для детей. Ганга Рам взобрался на спину старухи Лакшми и, легонько подгоняя ее анком, отправился в свою деревню, где его торжественное появление вызвало бурный восторг детворы.

Жена Ганга Рама была куда практичнее мужа и очень ясно, хоть и не слишком деликатно, растолковала ему, какую обузу он взял на себя. Куда девать такую громадину? В глинобитной лачуге слона не поставишь, а клочок земли и семью-то не может прокормить. А ведь слону одному нужно больше еды, чем десятку людей.

— Отдай его в храм. Это будет твой дар богам, — посоветовал старейшина деревни. Ганга Рам с радостью согласился — за три дня он истратил на корм слонихе все женины сбережения.

Жрецы храма устроили весьма торжественный прием — били в барабаны, трубили в раковины, пели гимны и молитвы; они были в совершеннейшем Bocfopre—если такой бедняк, как Ганга Рам, преподнес богине царский подарок, значит жива еще вера в народе!

Событие следовало отпраздновать. Изображение богини поставили на спину старухе Лакшми и торжественно обошли с нею все соседние деревни.

Но вскоре и священнослужители обнаружили, что аппетит у слона поистине княжеский. А ведь жители деревень все чаще уходили на фабрики, да и школы уводили простодушных крестьян все дальше от храмов и богов, и потому подношения становились день ото дня все более скудными. Если при этом кормить слона, то служителям храма оставалось лишь умирать с голода.

— Лучше пусть голодает слон! — вскричал один из молодых жрецов (молодость всегда не в меру горяча!).

Но старший жрец призвал к благоразумию:

— Не забывайте, что это дар богине, и мы не можем позволить ему погибнуть. Да и сам слон — воплощение бога Ганпати. Если мы станем дурно обращаться с благородным животным, то навлечем на себя гнев богов.

— Значит, мы должны голодать, чтобы кормить это сокровище?

— Нет, — продолжал старый жрец. — Я хочу, чтобы это благородное животное, этот дар богине, это воплощение нашего бога Ганпати было передано народу —пусть оно служит людям, и люди служат ему. Такое решение избавит нас и от голода, но это уже не столь важно.

Итак, в первый же благоприятный день старуху Лакшми умастили сандаловым маслом, разрисовали яркой краской и торжественно повели в местную ратушу, где и оставили для служения народу. Теперь ее можно встретить в глухом уголке страны, она скромно выполняет свой долг — переносит тяжелые камни и цемент, тянет огромные каменные укатчики, выравнивая дорогу.

Кое-кому — например, нашему старому другу сэру Джону Роллингстону — может показаться, что это слишком незавидная участь для слона магараджи, но другие, и в том числе погонщик Ганга Рам, который, кстати говоря, опять присматривает за Лакшми, утверждают, что старая слониха никогда не была так спокойна и счастлива, как теперь.

Перевела с английского Э. КАБАЛЕВСКАЯ

56