Вокруг света 1965-12, страница 61

7

Вскоре мы подняли якорь. «Ран Мухту» повернул к северу, и мы вновь увидели туманные горы, носящие имя священного на Цейлоне храма Катагарама.

Горы н*г были миражем. Они были так же реальны, как и наша сказочная добыча. Вернувшись в Коломбо, мы взвесили клад серебра. Ровно 350 фунтов!

Однако чей это был корабль, как он назывался —

для нас осталось загадкой. Почти наверняка все это можно узнать, если провести обстоятельные археологические исследования. И конечно, где-то должны существовать данные о таком большом и важном корабле — ведь на нем было не меньше двадцати двух пушек и много сотен фунтов серебра.

Но эти поиски еще впереди.

Перевел И. МОЖЕИКО

МИР БЕЗ СОЛНЦА

(Продолжение. Начало см. на стр. 49)

вместе с угощением пластмассовый мешочек, в котором лежала еда.

Наше утреннее погружение привело нас к краю отвесной пропасти глубиной в 300 метров.

11 июля. Сегодня ночью нас прошиб холодный пот — и это при температуре плюс 31! Вероятно, это результат переутомления.

После завтрака совершаем наше последнее погружение. Вода на стометровой глубине удивительно прозрачная, видимость здесь не менее 30 метров. Со стометровых глубин мы поднимаемся, не соблюдая остановок для декомпрессии, в наш маленький дом, расположенный в 25 метрах от поверхности. Правда, на этих глубинах мы поглощаем примерно в десять раз больше воздуха, чем на поверхности. Даже на глубинах в 40—50 метров — наг ша нормальная зона работы — потребление воздуха остается очень большим. Каждый наш выход требует от 12 до 16 баллонов сжатого воздуха.

Вот почему мы не можем оставаться «снаружи» долго, ограниченный запас воздуха в наших автономных системах вынуждает нас не уплывать далеко от Глубинной станции; кроме того, мы обязаны помнить о такой опасности, как глубинное опьянение. И все-таки я никогда еще не совершал так много рискованных погружений. Наши прогулки на больших глубинах среди зелено-голубых и красных гигантских водорослей порой казались кошмаром. Нас неотступно преследовала мысль: не запутаемся ли мы в этих лианах-водорослях? Не схватят ли нас мощные спрутообразные щупальца колышущихся подводных растений?

В глубине души я рад, что наш эксперимент подходит к концу, но, с другой стороны, мне жаль, что мы не смогли увидеть и четверти того, что следовало увидеть.

12 июля. Последняя «банная» ночь. Заснуть невозможно. Чтобы скоротать время, медленно и тщательно бреюсь, чищу несколько раз зубы, Ан-дре читает. Затем иду купаться и посмотреть на то, что происходит снаружи. В 11 часов 30 минут начинаем дышать азотно-кислородной смесью. Наконец в 15 часов — выход.

Двадцатиминутная остановка для декомпрессии на глубине 20—15 метров, а затем получасовая — на глубине 12 метров. Остановка в Большом доме, где проводим ночь. Завтра будем на поверхности.

СИМВОЛИЧЕСКАЯ ГОДОВЩИНА

Вот уже 5 месяцев, как Симона Кусто на борту «Калипсо», стойко перенося жару, обеспечивает пополнение запасов нашей базы, поддерживает свет

ские отношения с местными оластями, помогает врачу лечить нашу команду в 45 человек от больших и малых недугов. 9 июля, очень усталая, она решила отдохнуть в Большом доме нашего подводного городку. Она решила пробыть там пять дней и стать, таким образом, первой женщиной-океанав-том.

12 июля. Спускаюсь к Глубинной станции, чтобы проследить за тем, как Раймонд Киентзи и Андре Портлатин вдыхают специальную смесь, состоящую наполовину из кислорода и наполовину из азота. Они смогут подняться в Большой дом только после того, как в течение трех часов будут вдыхать эту смесь. Она поможет им освободиться от большей части гелия, растворенного в тканях их организмов. Первый час провожу с ними, затем присоединяюсь к океанавтам «высшего уровня». Обед завершается тортом и шампанским, сегодня у меня с Симоной 26-я годовщина свадьбы; для нас это празднование символично, так как оно проходит в кругу наших друзей-океанавтов да еще на дне моря.

В 16 часов, когда Пьер Ванони и Альбер Фалько уже дышат смесью из 80 процентов кислорода и 20 процентов азота, Киентзи и Портлатин попадают в распростертые объятия жильцов Большого дома. Несмотря на все трудности их пребывания на Глубинной станции, они чувствуют себя хорошо.

В 17 часов Ванони и Фалько поднимаются на поверхность, я их сопровождаю.

На следующий день, 13 июля, наступает очередь Киентзи и Портлатина.

«Калипсо» так же, как и «Розальдо», заполнен весьма причудливым грузом: целылли блоками кораллов, разнообразными раковинами, огромными ветвями черного коралла... Изнуренные, истощенные от напряжения, подавленные жарой, со страстным желанием вернуться поскорей домой, мы все же смотрим на наш риф с чувством грусти,

«Шаб-Руми» по-арабски означает «риф римлян»... Откуда это название? Может быть, эту тайну поможет нам раскрыть найденная здесь чудесная древняя амфора, инкрустированная кораллами? Быть может, греческие или римские мореплаватели были в этих местах еще до нашей эры и их корабль затонул в том самом месте, где мы основали наш подводный городок «Преконтинент-2»?

Мы покидаем Шаб-Руми, и наши мысли устремляются в будущее. Теоретически возможно жить в подводной станции и на глубине 200 метров, а в аквалангах добиться погружений до 400 метров. (Здесь же, у рифа Шаб-Руми, Киентзи погрузился на рекордную глубину — 110 метров, не чувствуя опасного состояния глубинного опьянения.) Мы счи

75