Вокруг света 1966-01, страница 31
Мальчишкой я любил бегать в этот магазинчик. Иногда Дмитрий Иванович, заведующий, давал мне подержать «Зауэр три кольца» или еще какую-нибудь редкую штуковину, а в девятом классе я и сам обзавелся одностволкой. У магазина я часто встречал дочь Дмитрия Ивановича — Лену... Городок мало изменился с тех пор, как я уехал в «область». Он остался деревянным, и даже тротуары, за исключением главных улиц, были дощатыми. Зато на окраине, ближе к Мольке — гряде невысоких сопок — вырос новый каменный городок. Там строился химкомбинат. Этот белый поселок со временем должен был поглотить Колодин. Бетон и стекло вели неуклонное наступление на старый таежный городок. Сейчас над Молькой громоздятся тучи, пахнет затяжным августовским дождем. Доски тротуара гибко пружинят под ногами... Вот дом Коробьяни-кова, выглядывающий резными фризами из-за тополей; баня, славящаяся ажурными деревянными кружевами. Тихий Колодин. И вот — на тебе! — расследование загадочного и зверского убийства... У охотничьего магазина порывистый ветер треплет афишу: «Первенство области по футболу. «Хим-строй» — «Металлург». Футбольные страсти коснулись и моего городка. Уже на пороге магазина какой-то внутренний толчок удерживает меня... Двухцилиндровая «Ява» мягко подкатывает к крыльцу. С заднего сиденья соскакивает мужчина в кожаной куртке, плотный и широкоплечий. Наклонившись к мотоциклисту, подростку в белом шлеме и очках, он что-то тихо говорит; извинительно-ласкова, даже заискивающа его поза. Рука осторожно и примирительно касается плеча мотоциклиста. Мотоциклист... Что-то знакомое в его фигуре, повороте головы, в прямой, изящной посадке. Он сбрасывает руку с плеча, и это небрежное и гибкое движение также кажется знакомым мне. Видимо, я присутствую при какой-то ссоре. «Ява» скрывается в пыли. Я останавливаю мужчину, поднимающегося на крыльцо. — Простите. — Да? — раздраженно спрашивает он. Ему лет тридцать пять, лицо довольно красивое, из тех, что принято называть мужественными: тяжелый подбородок, крупные скулы, глубоко сидящие жесткие глаза. Темный, прочно въевшийся в кожу загар. Только морщины белеют. — Видите ли, я жил когда-то в этом городе... Этот человек... Эта девушка на мотоцикле — Лена Самарина? — Самарина! Он взбегает по деревянной лесенке. Ступеньки скрипят под тяжелым телом. «Очень энергичный мужичок, — думаю я, глядя на широкую выпуклую спину. — Такие берут жизнь просто, как яичницу со сковородки. Ну, пусть! Ладно». В маленькой конторе правления — начальник ко-лодинской милиции капитан Комаровский, его помощник и Дмитрий Иванович, бессменный предводитель здешних охотников. Дмитрий Иванович сразу узнает меня. — Паша! — говорит он. — Наконец-то завернул к нам. Несчастье-то какое! Не думали, не гадали... — Как Лена? — спрашиваю я. — Лена! — сияет старик. — Сорванец, как прежде. Преподает физкультуру. На мотоцикле гоняет. Хуже парня... Это в восьмом классе мы с ней взбудоражили Рисунки В КОВЕНАЦКОГО и В. НЕМУХИНА весь город, когда тайком отправились в путешествие по Катице, а лодка перевернулась, и мы очутились на скалистом островке. Нас нашли на пятые сутки. — Ты бы хоть писал изредка. Все дела? — Дела... Сказать бы прямо — забыл, вот и не писал. А тут, приехав в Колодин, вспомнил. Невозможно не вспомнить, потому что Колодин — мое детство. Да и только ли детство? Там, у дома Коробьяни-кова, мы впервые поцеловались. «Отец говорит, он был хороший, Коробьяников, — сказала Ленка. — 29 |
