Вокруг света 1966-01, страница 33

— Чем? — перебил Комолов.

— Нож, длиной не менее двенадцати сантиметров. Проникающий в сердце. Умер сразу. Следов борьбы нет. Опытная, сильная рука. Судя по положению трупа, убийца ударил сразу, как только открыли дверь. Был нанесен еще один удар, но уже после фактической смерти — полагаю, минут через пятнадцать.

Комолов поморщился.

— Когда наступила смерть?

— Время мы знаем точно, — заметил Комаровский, — преступник уронил будильник, шаря на столе. В двенадцать ночи. В двенадцать и семь минут.

Я представил себе эту ночную сцену: тусклый свет лампочки в сенях, фигуру Осеева, возникшую в проеме двери, и черную крутую спину убийцы с головой, убранной в плечи, — как хищник перед прыжком. Преступник знал, как надо действовать. Если бы он замахнулся, Осеев успел бы прихлопнуть дверь. Но удар был коротким и резким.

Мы вошли в дом. Следы, оставленные грязными сапогами убийцы, вели в глубь дома. Эксперт снимал и зарисовывал отпечатки, я непрерывно щелкал фотоаппаратом. Кое-где с сапог осыпалась глина, и я аккуратно собрал ее в конверты.

Мы подошли к письменному столу. Ящики был выдвинуты, какие-то бумаги валялись на полу. Будильник с разбитым стеклом лежал циферблатом вверх. Убийца, видимо, спешил. В верхнем ящике стола лежала раскрытая сберкнижка. Незадолго до трагической гибели Осеев снял с книжки довольно крупную сумму — около шестисот рублей. Денег в столе не было.

Преступник предусмотрительно надел перчатки. Он оставил несколько жирных отпечатков на бумаге, покрывавшей стол. От пятен исходил едва уловимый запах бензина.

Мы детально исследовали дом и двор, но больше ничего не удалось найти. Вскоре привезли собаку, толстолапую черную овчарку. Она было взяла след, но дождь уже смыл запахи. Неожиданно собака рванулась через забор, натянув длинный поводок, но дальше, за забором, беспомощно закрутилась и с виноватым видом легла на брюхо.

— Кто живет в этом направлении? — спросил Комолов.

Комаровский назвал фамилии соседей: Казырчук, Сажин, Шабашников...

Поблизости от того места, где крутилась собака, стояла дощатая покосившаяся уборная.

— Вызывай золотарей, — сказал шеф Комаров-скому.

Через три часа мы нашли в уборной узел. Нож и сапоги были завернуты в махровое голубое полотенце, похищенное в доме убитого. Край полотенца был оторван.

...Комолов, едва дойдя до гостиницы, свалился с ног: «Грипп по сердцу резанул». Тем временем мы

получили первые результаты экспертизы: найденные нами сапоги действительно принадлежат человеку, входившему той ночью в дом Осеева. Зазубрина, имевшаяся на ноже, оставила характерный след, задев ребро...

Через полчаса в конторку правления охотничьего общества является усатый лейтенант. Он хмыкает в кулак.

— Не намерен Шабашников явиться, Борис Михайлович. Не хочет. Выпивши он.

— Что ж, если Магомет не идет к горе... — сердито говорит капитан. — Пойдемте...

В гостиницу я возвращаюсь поздно. На улицах горят фонари, неоновая реклама, установленная над гостиницей, светится сквозь морось: «Для Аэрофлота нет расстояний. Москва — через 10 часов».

Увидев меня, Н. С. прежде всего заставляет вскипятить чайник и переодеться.

— Кажется, мы скоро сможем закончить это дело.

— Ну-ну. По порядку! — напоминает шеф. — Выводы потом. И помни: я ничего не видел...

Домишко Шабашникова стоял за ветхим забором, ворота висели на одной петле, открывая вход во двор. Повсюду были разбросаны какие-то хомуты, поленья, миски с собачьей едой. За сараем, через два или три двора, виднелась «круглая», на четыре

31