Вокруг света 1966-02, страница 26

Геофизики, эти современные предсказатели, отзываются так:

«Средне-Васюганский сложный вал входит в состав обширной нефтегазоносной (по преимуществу газоносной) провинции, расположенной к востоку от Омского разлома. В пределах вала на ряде площадей получены промышленные притоки нефти и газа, не говоря о прямых и косвенных признаках, отмечавшихся во всех пробуренных скважинах в диапазоне от палеозоя до нижнего мела включительно.

Южная граница нефтегазоносной провинции еще не намечена...»

Под нами тайга. Та самая «провинция», которая раз в пять больше иной европейской страны. Ей пророчат завидное будущее. В проектных институтах Новосибирска уже вырисовываются черты северных городов. Изыскатели вынашиваю^ планы железной дороги. На карту ложатся газопроводы и линии будущих автострад... Самое важное и первостепенное из этих проектов войдет в планы ближайших лет.

...А пока внизу — необозримый океан. Я ищу следы жизни — и не нахожу.

И когда совсем отчаиваюсь, неожиданно замечаю... двух медведей.

Медведи едят на болоте клюкву, не обращая ни малейшего внимания на шум винта.

Самолюбие летчиков уязвлено. Они бросают вертолет вниз, почти к самым болотным кочкам. Медведи поднимаются на задние лапы и скалят красные пасти.

Но мы миролюбиво бросаем им по куску колбасы и летим дальше, в глубь страны Васюгании.

ГАЗОВЫЙ ФОНТАН

Вертолет летит над тайгой бесконечно долго. Болота сменяются лесами, леса — глухими сорами, мелькают жилы речушек, попадаются вырубки и гари, иногда мелькнет ажурная буровая вышка, возле нее суетятся люди, а наш вертолет тарахтит себе над зеленым морем.

Рисунки В. КОРОВИНА

Вот, кажется, снижается. Делает круг и потом долго трясется в двух метрах от земли, целится в центр бревенчатого настила. Наконец попал, опустился, поднимая по сторонам волны. Посадочная площадка со всех сторон залита водой. Болото. Трясина. Я прыгаю с бревенчатого настила — и сразу увязаю выше колен.

А вот и Юрий Сергеевич, который всполошил своим сообщением все радиостанции Васюгании. Белокурые волосы треплет ветер. Глаза по-детски светятся. Клетчатая рубашка, брюки, нос, даже сапоги в мазуте и копоти.

Мое лицо прямо-таки сжигал газовый факел, которого я почему-то не видел.

— Погас, — без улыбки сообщил Юрий. — Вода из скважины пошла.

— А хоть маленько? — я еще не доверял его словам.

— Маленько можно, — согласился Юрий и повел меня на буровую.

Сбоку от вышки была вырублена большая поляна и туда проведен газоотвод. Он заканчивался вертикальной трубой. На вершине ее полагается трепетать факелу. По яркости пламени геологи определяют содержание в газе примесей. Но факела не было. Из трубы со свистом вырывалась адская смесь воды и газа. Ядовитое облако образовалс светящуюся радугу. Но на Юрия радуга не произ водила ни малейшего впечатления. Он геолог-испытатель. Ему поручено провести опробование пробуренной скважины и зажечь факел. А факела нет. Нет, да и все тут!

Юрий свирепо посмотрел на оголовок газоотвода, потом отошел к самому краю поляны и выстрелил из ракетного пистолета в свистящее белесое облако. Взрыв! Ракетой унеслось вверх голубое пламя... И беспомощно упало. Снова пошла вода.

Юрий Миндигалеев выстрелил еще раз в ядовитую радугу. Снова взрыв! Снова над газоотводом взвилась голубая ракета. На этот раз пламя держалось дольше, но в конце концов упало к самому оголовку трубы и, вспыхнув напоследок, погасло. Поединок закончился полным поражением Юрия Миндигалеева.

Над газоотводом ярче прежнего разгорелась ядовитая радуга.

После этого Юрий ушел в командирский балок. Белокурые волосы уныло падали на глаза. Он подсел к рации и неохотно принялся бубнить:

— Я Емь-27, я Емь-27. Дебит газа уменьшился. Жду, когда установится постоянное давление. Немного промазали. Перфораторщики перестарались, стрельнули в воду ниже пласта.

В трубке послышался далекий смешок главного геолога. Юрий тоже рассмеялся. Оказывается, н€ так страшно. Какой же Кощей сразу отдаст своя богатства?

Кощею явно не нравился настырный Миндигале ев. Кощей, видимо, считал, что этот парень зазнался. Семь скважин испытал — пять раз зажигал факел. Так нет же, в шестой не выйдет!

Утром охрипшим голосом Юрий Миндигалеев снова передавал:

— Я Емь-27, я Емь-27. Всю ночь вел наблюдение за скважиной. Пока по-старому. Идет соленая вода. Факела нет.

Я так и ушел с буровой, повторяя эти невеселые слова.