Вокруг света 1966-03, страница 13

тился с крыши, чтобы рассмотреть его поближе. Караван состоял из полусотни верблюдов: они представляли все оттенки желтого, бурого и серого цветов.

С караваном прибыло много женщин. Когда я достал кинокамеру, караванщик вдруг стал шипеть на меня, словно строптивый верблюд на погонщика.

Ниангара посоветовал мне быть осторожнее. По его мнению, эти женщины были рабынями, которых везли на невольничий рынок. А может быть, их уже купил какой-нибудь богатый купец или даже сам султан, и их везут в султанский гарем. Караванщик обязан доставить их к месту назначения в целости и сохранности, и, вероятнее всего, он решил, что моя кинокамера в какой-то мере ущемляет интересы владыки.

...Оазис остался позади, и мы снова едем через каменистую пустыню к Шибаму. Перед нами расстилается лента золотисто-желтого песка. На вид он кажется твердым и плотным, но верхний его слой чрезвычайно податлив. Иногда он предательски прячет от взгляда путника глубокие ямы, в которые тот проваливается на каждом шагу.

Просто удивительно, как рессоры машины и наши почки выдерживают такую тряску. Когда колесо внезапно проваливается в яму, вулканическая пыль почти не амортизирует удар. Песок разлетается, словно брызги воды, и нам порой кажется, что наша машина — это корабль, плывущий по волнам среди бурного моря. Наши нервы подвергаются весьма суровому испытанию: мы все время ждем аварии. Ведь если машина, провалившись в очередную яму, откажется от дальнейшей борьбы с природой, мы застрянем всерьез и надолго. Рассчитывать на чью-либо помощь не приходится.

Но вот наступил момент, когда мы почувствовали твердую почву под колесами и решили выжать из машины все, на что она способна. За нами поднялось облако пыли длиной в целый километр. Когда же решили сделать остановку, чтобы передохнуть, это облако мгновенно окутало нас со всех сторон. Оно настигло нас совершенно неожиданно, и мы даже не успели сообразить, что дует попутный ветер. Через секунду все исчезло за непроницаемой стеной. Бежать было некуда. Мы буквально не видели протянутой вперед руки.

Лишь через пять-десять минут облако рассеялось. Но оно нас многому на

учило. Теперь, прежде чем остановиться, мы всегда сворачивали в сторону и проезжали несколько десятков метров против ветра.

К счастью, мы были застигнуты облаком пыли, которую подняли сами, а не могучей песчаной бурей, порождаемой природой. Во время такой бури тучи песка надвигаются на вас, словно гигантская стена, застилая мраком и небо и землю. Яркое солнце мгновенно превращается в матовый кружок и скоро совсем исчезает за непроницаемой черной пеленой.

На землю опускаются призрачные мертвенно-бледные сумерки, вас охватывает ужас, и когда в следующее мгновение черная стена смыкается вокруг, все, кажется, поглощено песком.

Ноздри верблюдов — это длинные узкие щели, поросшие тонкими 'волосками, 'которые смыкаются почти наглухо. Поэтому верблюды гораздо легче переносят песчаные бури, чем другие животные. К сожалению, человеческие ноздри устроены гораздо примитивнее.

Мы едем все медленнее, часами петляя по дну глубоких вади. Иногда мне хочется взобраться по крутому склону хребта и определить, куда же ведет наш подземный маршрут. Наконец мы выезжаем на равнину — и прямо перед нами, совершенно неожиданно, возникает из песчаного моря многоэтажный белый город.

Что это — мираж? Или город-призрак из сказок Шехерезады?

ПУСТЫННЫЙ ГОРОД НЕБОСКРЕБОВ

Еще в километре от Шибама путник может не заметить этот колосс пустыни с десяти- и двенадцатиэтажными домами. Лишь миновав вади и приблизившись к оазису, мы замечаем его, словно он возник из-под земли. Желтые, бурые и белые фасады домов так сильно сливаются с песком и окружающими горами, что при определенном освещении город становится лочти невидимым.

«Шибам» означает «юный» или «новый», хотя возник он много столетий назад. Его дома поднимаются из песка, образуя гигантскую квадратную глыбу. Но глыба эта не кажется монолитной; она состоит из сотен соединенных домов — крепостей. В отличие от многих арабских городов Шибам лишен городской стены, сами фасады зданий образуют стену. Нижний ряд окон находится на высоте нескольких метров от земли и служит бойницами; лишь в верхних этажах настоящие окна. Проникнуть в город можно только через несколько ворот. И хотя эти небоскребы построены не из железобетона, а из высушенной солнцем глины, они производят не менее солидное впечатление, чем гиганты другого «нового города» — Нью-Йорка.

На протяжении веков эта область была ареной ожесточенных схваток и битв. Племя воевало против племени, род — против рода, и чтобы выжить в этой непрерывной борьбе, надо было уметь обороняться. Когда враг нападал, мужчины не выходили из домов, пока не составляли себе ясного представления о его силах, и лишь лосле этого переходили в контрнаступление. Женщины, напротив, свободно разгуливали по городу, так как согласно старинному арабскому обычаю на женщин нападать нельзя. Женщины могли пойти в оазис, принести воды и обеспечивали мужчин провиантом, пока длилась осада.

На улицах Шибама сразу бросаются в глаза ка-

п