Вокруг света 1966-04, страница 17

Он и люди его группы охотно пошутят по этому поводу, но не больше. Засыпают здесь быстро, без раздумий на тему: а вдруг очередная трещина во льду пройдет точно под спальным мешком! Тревога если и есть, то о том, как бы коварная трещина не погубила взлетную полосу, в которую вложено столько сил... Главное здесь — работа. Поэтому нигде так не томятся в вынужденные часы безделья люди, когда наступает нелетная погода, когда после долгих часов ожидания береговые порты дают на сегодня «отбой».

В. ОРЛОВ, наш спец. корр.

стях Карского моря. В ближайшие два-три часа ожидается усиление южного ветра до семи-девяти баллов. Сразу же передаю это предупреждение на частоте пятьсот килогерц, где меня слушают все корабли. Несколько раз даю по три длинных тире— сигнал штормового оповещения.

— Всем, всем, всем...

Меня особенно заботит, чтобы мой сигнал услышал подходящий к острову Белому большой караван из нескольких десятков различных речных судов, плоскодонных и не приспособленных к свирепым морским штормам. Этому каравану надо немедленно укрыться за каким-нибудь островом, в ближайшей бухте.

Вслед за мной штормпредупреждение дублирует соседняя радиостанция материка, чтобы наверняка услышали все, для надежности. Соседний — это, конечно, по-нашему, по-арктически. До него по прямой более восьмисот километров.

Ледокол «Москва» срочно просит принять описание пройденных льдов. Это для науки.

У радиста с «Москвы» ярко выраженная дальневосточная манера работы на ключе. Лихая, приплясывающая передача. Телеграмма слов на триста оттанцована за каких-нибудь пять минут. Норвежец с позывным ЛКОМ спрашивает позывной, название и место лоцмана на Енисее» И снова зовет кто-то издалека, чуть слышный. Это речной буксир с Оби

спрашивает, где сейчас буксир «Титан» с лихтерами, которые они, несколько речников, встречают. Тут же помогаю ему связаться с «Титаном» по радио. Оба счастливы.

Приближается семь утра, когда нужно сдать в штаб диспетчерские сводки. Для меня это последний час вахты. Время от времени приходит Виктор и забирает с моего стола принятые сводки. Во всех одинаковые слова: «широта, долгота, ветер, море, видимость, скорость... запасы топлива, воды... пройдено миль за сутки». Только цифры всюду разные. Зовут новые и новые суда. Тут ледоколы и грузовые теплоходы, пароходы и гидрографические корабли, зверобои и купцы-иностранцы. Явился даже речной пассажирский лайнер с Енисея, везущий туристов из Красноярска на Диксон.

Наконец приходит Борис.

— Привет! Все ледоколы, кроме «Красина» и «Мелехова», сдали диспетчерские. Этим я напомнила — обещали поторопиться.

Вот очередь. Продолжай с «Северной Двиной». До завтра!

На крыльце в лицо ударил ветер с острым запахом моря. На широком рейде суда, как одно, развернулись носами ветру навстречу на натянутых якорных цепях. А по бухте бегут мелкие волны с кудрявыми барашками, становясь все круче в проливе.

14