Вокруг света 1966-08, страница 16

Солнце встает над священным озером ннков Титикака. Оно высвечивает неподвижные деревья, играет радугой в каплях тумана, золотит тростниковые лодки рыбаков.

ми, как каменные статуи. Молчаливые люди в молчаливой стране. Шоссе тянется вдаль. Прямо. Сворачивает оно только по капризу землемеров. И вдруг мы оказываемся в Тиауанаку.

Перед музеем нас встречает инженер Карлос Понсе Сангинес.

В музее, как во всех музеях, стояли обычные неудобные стеклянные стенды с тысячами горшков и тарелок разных столетий и грудой нерассортированных черепков. Черепков, расписанных изображениями зверей, в которых при желании и некотором искусствоведческом опыте можно распознать ягуаров, кондоров и пум, запутанные лестницы, треугольники и сложный, переплетающийся орнамент.

Наш гид, вполне обоснованно считающий поголовно всех посетителей невеждами, обращает наше внимание только на особенно необычные экспонаты. Сосуд в виде головы усатого индейца, хотя у индейцев усы вообще не растут, а европейцы появились здесь чуть ли не через тысячу лет после изготовления этой вазы. Амулеты. Серебряные горбуны. Прикосновение к их горбу приносит счастье. Древние макеты домов из обожженной глины. Единственное и неопровержимое свидетельство того, как жили в те времена тиауанакские бедняки. Сейчас, пятнадцать веков спустя, постройки в индейских деревнях немногим отличаются от своих древних образцов. Жили так же, как живут до сих пор. Когда мы пришли в Пума-Пунка, молодой директор музея показал нам черную отполированную плиту, глубоко ушедшую в землю, и сказал, как дьявол-искуситель на горе:

т

— Все это дадим вам, если вы подымете этот алтарь.

Это черный магический монолит величиной с комнату, тяжелый, как участь народа, прекрасно вытесанный и отшлифованный, с престолом и нишами. Вес его — 150 тонн.

— Мы подсчитали, что эту глыбу сюда тащили 2650 человек вон с тех гор. За день они проходили 8 километров. Это были рабочие. В Тиауанаку не было рабов. Мы пытались поднять этот самый большой в мире неповрежденный, искусно обработанный монолит, но самый мощный подъемный кран в Боливии поднимает всего 20 тонн.

— Сколько времени предполагаете вы вести археологические раскопки в этих двух местах?

— Только в Колосасайе и Пума-Пунка лет тридцать, — ответил антрополог.

— Лет двести, — поправил его заведующий, — и тогда, быть может, узнаем что-нибудь о судьбах одной из самых древних и самых загадочных культур Южной Америки.

стр. 27 ^

Широкополые боливийские шляпы изготовляют примерно так же, как папье-маше: в дело идут шерсть, картон и крахмал. Как раз такую шляпу вы видите на голове этой девушки из Тариха, торгующей виноградом.

Караваны лам один за другим идут через безлесные хребты и плоскогорья. В притороченных мешках — привычный груз: сухой навоз для топлива, зерно, оловянная руда или куски горной соли. Вокруг первобытная тишина, лишь изредка прозвучит свист погонщика.