Вокруг света 1966-09, страница 23

ли дошел бы невредимым до конца этой тропы.

Наконец вышли на широкую поляну. Небо было серым и хмурым, но все же несколько лучей пробились сквозь кроны деревьев. К нам с воем бросились несколько собак, но их пыл быстро охладили — по спинам собак заходили древки копий. За рядом стройных пальм-асай блеснула полоска реки, вдоль ее песчаного берега стояли на сваях хижины, сплетенные из прутьев и крытые листьями.

Как только мы вышли из леса, к нашей процессии присоединилась целая толпа юношей и девушек, остальные жители внимательно разглядывали нас с порогов своих хижин.

С резной табуретки приподнялся какой-то высохший старец со сморщенной грудью. Он положил на землю мачете, который только что затачивал, и взял трехметровое копье... Индеец был одет в пышный наряд вождя: вокруг шеи колыхались перья по-пугая-ара, руки и ноги украшали полоски из шкуры ягуара; ожерелье из клыков кабана, пучки орлиных перьев и набедренная повязка из ягуаровой шкуры дополняли его наряд.

Мы приблизились. Он воткнул в землю копье, взял великолепную пелерину — яркая мозаика из крошечных перышек колибри — и накинул ее на испещренные татуировкой плечи. И — на тебе вся эта яркость и великолепие венчались старой, помятой шляпой с обвисшими полями — точной копией той, что носил Чарли.

Наш провожатый резко крикнул, вмиг восстановилась тишина. Затем он произнес быструю и невнятную речь, отчаянно жестикулируя и показывая на нас. Старый вождь несколько раз понимающе кивнул и протянул руку, требуя ружье. Чарли дал ему дробовик, а я замер, полагая, что простился с ружьем навсегда. Однако вождь лишь внимательно осмотрел его и, бормоча что-то, вернул Чарли, всем своим видом показывая отвращение. Чарли улыбнулся мне:

— Он сказал, что ружье плохое. Без курка — не годится. У него у самого есть два ружья, стреляют хорошо. Ему только нужны патроны.

К этому времени у меня оставалось совсем мало товаров для обмена — несколько рыболовных крючков, немного нейлоновой

лески, спички, плиточный табак, зеркальца, стеклянные бусы, гребни и отрез красной материи. Я предоставил вождю право опустошать мои запасы. Оставалось несколько плиток шоколада, и я отдал его стоявшим поблизости ребятишкам. Остальные индейцы в ожидании стояли поодаль, и я выдал им свой последний табак — сам-то я не курю, а у Чарли имелись собственные запасы. Это явно не понравилось вождю. Он нахмурился и стукнул кулаком по пню, на который я сложил товары. Чарли, слегка подтолкнув меня, торопливо прошептал:

— Надо давать только ему. А то он тебе отомстит. Дай ему патроны.

— Скажи вождю, что я хочу посмотреть на его ружья. — Мне очень хотелось узнать, как они сюда попали.

Чарли кивнул головой и заговорил, старый вождь с недоверием осмотрел меня, затем сказал что-то стоявшей рядом старухе. Та вразвалку отправилась к хижине и принесла две старые ржавые одностволки. Первое ружье, шестнадцатого калмбра, заряжалось с дула, второе заряжалось с казенной части и было двенадцатого калибра. Ни на одном из них не стояло штампа фирмы. Один бог ведает, сколько лет стукнуло первому ружью, а на втором я разобрал дату: 1911...

Я попросил Чарли сказать, что у меня нет ни капсюлей, ни пороха, но что я могу дать вождю немного патронов для ружья двенадцатого калибра в обмен на свежие фрукты и дичь, а также на «желтое железо» — золото. Ухмыляясь, Чарли перевел:

— Он сказал — дураков нет, хозяин. За патроны он даст бананы и цыплят. Золото у него тоже есть, но он говорит, что за патроны его не отдаст, он за это требует доллары.

Я вынул примерно полкоробки патронов. Вождь хмыкнул и схватил гильзы, не скрывая своего удовлетворения: он скорее всего надеялся на три-четыре штуки.

Вождь запустил руку в плетеную корзину, лежащую под табуреткой, и швырнул Чарли какой-то мешок из звериной шкуры. Тот ловко поймал его и высыпал на ладонь несколько желтых комочков. Мое любопытство сразу испарилось — это был пирит. Чарли сплюнул и, подбирая сло

ва, начал объяснять вождю разницу между пиритом и золотом, но тот, видимо, и сам знал это не хуже Чарли...

В конце концов вождь вытащил другой мешок. Его содержимое было высыпано на пенек, и я с трудом подавил обуявшее меня волнение. Здесь был всего лишь один драгоценный камень — настоящий алмаз, горевший холодным огнем восьмигранник не меньше двадцати каратов! Я взял его, стараясь казаться равнодушным. Глаза Чарли буквально вылезли из орбит, но он не издал ни звука. Камень не был идеальным, в нем содержалось слишком много примесей, но я знавал случаи, когда людей убивали и за гораздо худшие алмазы...

— Спроси его, где он достал этот камень, — сказал я Чарли. — Возможно, я куплю его.

Оказалось, что один из индейцев взял алмаз у какого-то га-римпейро, пришедшего сюда из джунглей. Очень возможно, что тот нашел алмаз по дороге через горы Акараи... За этот алмаз я охотно расстался бы не только с патронами, но и с самим ружьем — я вывалил на пень еще полкоробки. Вождь покачал головой, Чарли перевел:

— Он требует все патроны. Все патроны, да еще, пожалуй, соли. Табаку тоже. Потом спрашивает, нет ли у тебя рома!

Я добавил к половине коробки еще целую пачку, опустил алмаз в карман и посмотрел вождю прямо в глаза, надеясь, что он не заметит мелких бисеринок пота, выступивших у меня на лбу. Торг закончился...

Чарли показал мне хижину, где нам предстояло ночевать. Под скатом крыши висели семь гамаков, а вдоль двух боковых стен хижины и в ее задней, открытой, части были устроены широкие нары. На них стояли горшки, лежало грудой оружие, пучки высушенной травы, корзины с маниокой и еще миллион всяких предметов. Другие нары были превращены в койки, устланные травой и шкурами животных. На пороге хижины появилась молодая девушка. В руке у нее была пара тощих облезлых кур со связанными лапками. Она бросила пронзительно кудахтающих птиц на землю, повернулась и вышла. Мы вновь встретили ее в нескольких шагах от хижины, она возвращалась с огромной гроздью зеленых бананов. Ее тело блестело, обильно смазанное

21