Вокруг света 1967-05, страница 27

казал Белову остановиться возле подъезда лучшего во Львове ресторана «Жорж».

— Зайдем, хоть поужинаем,— предложил он Каминскому, — авось что-нибудь подвернется.

Кузнецов и Каминский, бросив услужливому швейцару - шинели, вошли в сияющий зал и стали у колонны, высматривая свободный столик. Бравурно гремел на эстраде оркестр, растекались под потолком ватные клубы табачного дыма, звон посуды сливался с шумными возгласами. В дальнем углу пьяно рыдал, уронив на залитую скатерть голову, молоденький лейтенант-танкист.

— Мда-а-а, — протянул Кузнецов, — пир во время чумы. Что будем делать, Ян? И присесть некуда.

И тут ему повезло. Подполковник, который занимал небольшой столик, поманил Кузнецова пальцем и дружелюбно сказал:

— Прошу вас, гауптман, если вы без дам, можете присаживаться.

Николай Иванович и Каминский не преминули воспользоваться приглашением. Подполковник был пожилой усталый человек с нездоровым цветом лица и отеками под глазами. Перед ним стояла почти не тронутая бутылка сухого вина. Ел он отварную курицу, видимо соблюдая диету.

Кузнецов заказал довольно скромный ужин и тоже бутылку сухого. Подполковник оценил деликатность соседей; их сдержанность, редкая в «Жорже», ему понравилась.

— Недавно во Львове, гауптман? — спросил он.

— Мы с другом только что из Луцка, — с готовностью ответил Кузнецов.

— Фронтовик? — подполковник кивнул на кресты Зиберта.

— Бывший, — огорченно сказал Кузнецов, — после ранения служу по хозяйственной части.

Подполковник сочувственно улыбнулся.

— Понимаю вас, гауптман. Я бы тоже предпочел сейчас быть на передовой, чем здесь...

Они разговорились. Подполковник оказался старым кадровиком, участвовавшим еще в первой мировой войне. Он был достаточно умным человеком, чтобы понимать неизбежность близкого конца. Было что-то безнадежно тоскливое в его тусклых глазах, в неверных движениях рук. Один сын подполковника погиб на Восточном фронте, другой — тяжело ранен в самой Германии оскол

ком английской бомбы. Чувствовалось, что войну старый офицер считает бессмысленной авантюрой.

Такого человека Кузнецов встречал среди германских офицеров впервые. Но когда тот назвался, изумлению Николая Ивановича вообще не было границ. Судьба свела его с самым в принципе опасным для него человеком: с заместителем военного коменданта Львова фон Остеном! Это была неслыханная удача, по крайней мере для начала.

Когда все трое поужинали, подполковник попросил Зиберта вызвать по телефону машину из комендатуры.

— О, зачем же вам ждать, господин подполковник! — воскликнул Зиберт. — Мой «фиат» у подъезда, сочту за честь подвезти вас к дому.

Фон Остен согласился, спросил только, не может ли и он быть чем-нибудь полезен.

— Вот только... — как бы в нерешительности протянул Кузнецов, — мы во Львове впервые. Не подскажете ли вы гостиницу потише, где можно отдохнуть несколько дней?

Фон Остен рассмеялся.

— Город забит от подвалов до чердаков. Сейчас искать слишком поздно, переночуйте с вашим другом у меня, а завтра я вам дам направление в офицерскую гостиницу при комендатуре. Я один, жена в Германии, а места много...

Кузнецов для вида долго отнекивался. Но подполковник, которому хотелось провести остаток вечера в обществе приятных собеседников, все же «уговорил» его.

— А наш шофер? — спросил Кузнецов.

— Найдется место и для него. При гараже есть небольшая комната.

Вечер прошел превосходно. Кузнецов, Каминский и фон Остен сидели в уютной гостиной служебного особняка, пили кофе с ликером, наслаждались мягкой музыкой, лившейся из полированного «Телефункена» и беседовали, как говорится, по душам.

И ни подполковник, ни его ординарец, ни даже Каминский не обратили внимания, как Кузнецов на минутку отлучился из комнаты. Он вышел в переднюю, свернул по коридору к туалету и... незаметно прихватил из груды запечатанных и распечатанных конвертов, валявшихся на подзеркальном столике, уже примеченный картонный квадратик.

Теперь он располагал очень ценным документом: пропуском в городской театр на совещание военной и гражданской администрации Львова. С докладом должен был выступить сам губернатор Галиции Вехтер.

Кузнецов ничем не рисковал: он знал из разговора, что завтра фон Остен весь день будет дежурить в комендатуре и ни на какое совещание, разумеется, не пойдет. Поэтому Николай Иванович резонно полагал, что подполковник и не подумает искать задевавшийся куда-то заведомо ненужный ему пригласительный билет.

Утром разведчики покинули дом заместителя военного коменданта. Прощаясь, фон Остен сунул Зи-берту направление в гостиницу и листок из блокнота с номером своего личного телефона.

К восьми вечера Кузнецов направился в театр. Он беспрепятственно миновал несколько рядов оцепления, занял удобное место в партере и... прослушал полуторачасовой доклад Вехтера, из которого запомнил много интересных подробностей о планах врагов по подготовке обороны Львовского района. Но застрелить губернатора в театре ему не удалось: к президиуму из зала никого не подпускали. В канцелярии Вехтера, куда позвонил Николай Иванович на следующий день, чтобы просить о приеме, ему сказали, что губернатор заболел и по крайней мере неделю не будет выходить из дому.

Пришлось менять планы на ходу.

...Около восьми утра 9 февраля 1944 года возле музея Ивана Франко, почти напротив особняка вице-губернатора Галиции, остановился серый «фиат». Видимо, что-то случилось с мотором, так как после нескольких безуспешных попыток снова тронуться с места солдат-шофер вылез из машины, откинул капот и надолго погрузился в железное чрево двигателя.

Потом снова хлопнула дверца— на мостовую вышел гауптман и принялся отчитывать солдата.

Минут через пять к подъезду особняка, разбрызгивая талую воду, подкатил длинный черный «мерседес», а ровно в восемь из подъезда вышли на улицу двое. Один — постарше — на ходу зябко укутывал шею теплым шерстяным шарфом. Шофер «мерседеса» услужливо распахнул дверцу.

25