Вокруг света 1967-05, страница 29

взрывы сотрясали воздух. Мощные фугаски разметали три эшелона, прямым попаданием обрушили левое крыло вокзала; заполыхали станционные склады.

Поднялась паника, а когда погас электрический свет, началась настоящая свалка. Давя друг друга, пробивая дорогу кулаками, гитлеровцы устремились к подземным переходам.

Сцепив руки, подсвечивая путь фонариками, Пастухов и Кобеляцкий следовали за толпой, стараясь не отстать от генерала. Возле поворота к левым билетным кассам разведчикам удалось разорвать кольцо свиты. Не поднимая руки от пояса, Кобеляцкий в упор выстрелил в генерала, Пастухов — в сопровождавшего майора. Близкий разрыв бомбы, лай зениток, треск обрушивающихся перекрытий покрыли слабые хлопки пистолетных выстрелов. И тут же обезумевшая от ужаса толпа подхватила разведчиков, закружила и вынесла через главный вход наружу.

Налет продолжался больше часа. Конец его друзья переждали в подземной уборной на привокзальной площади. Когда Пастухов и Кобеляцкий уже возвращались домой, на углу Академической и Лелевеля их остановил первый патруль. Слишком возбужденные после бурного дня, разведчики предпочли уничтожить жандармов, нежели вступать с ними в объяснения.

На другой день город опять наводнили слухи о якобы заброшенном во^Львов десанте советских парашютистов.

...И снова разведка, разведка, разведка.

В один прекрасный, как говорится, день Пастухов и Кобеляцкий обнаружили, что у них подходят к концу деньги. Пришлось совершить довольно рискованную операцию: Василий Дзямба, работавший кассиром, подделал выплатной чек, по которому Степан Пастухов, специально одевшийся посолиднее, получил в Эмиссионном банке восемьдесят тысяч злотых. Пастухову и Кобе-ляцкому этих денег хватило до самого конца подпольной жизни.

Когда войска Красной Армии подошли ©плотную ко Львову, посланцы нашего отряда располагали уже богатейшими сведениями о всей системе обороны города. Эту информацию нужно было как можно скорее передать советскому командованию. Но первая попытка разведчиков пе

рейти линию фронта окончилась неудачей.

В ночь на 21 июля, когда 63-я Отдельная танковая бригада, разгромив группировку гитлеровцев под Злочевом, завязала бой на ближних подступах к городу со стороны Зеленой Рогатки, Пастухов и Кобеляцкий сумели прорваться к своим...

Советский полковник не поверил собственным глазам, когда два оборванных, небритых человека, каким-то чудом появившиеся в расположении его штаба, стали подробнейшим образом и весьма квалифицированно наносить на карту фашистские оборонительные укрепления, минные поля, огневые точки, штабы, склады, узлы связи, заминированные здания.

Более того, Пастухов и Кобеляцкий предложили командованию провести сотню автоматчиков подземными ходами в самый центр города: к театру «Солдат-фронтиш» и собору святого Юра. После короткого боя, ошеломленные внезапным ударом с тыла, фашисты были у этих объектов частью уничтожены, а частью взяты в плен. Пастухов и Кобеляцкий при этом лично уничтожили более двух десятков гитлеровцев.

Собранная разведчиками информация оказалась поистине бес

ценной. К 27 июля Львов был полностью освобожден. Гитлеровцы перед бегством заминировали важнейшие сооружения, исторические и культурные памятники города, собираясь превратить его в руины. Карта, составленная разведчиками, помогла сорвать этот преступный план.

Красный флаг взвился над освобожденным Львовом... Но Николай Кузнецов не дожил до этого дня. 27 июля ему исполнилось бы тридцать три года.

Мы до сих пор с полной достоверностью не знаем всех обстоятельств его гибели. Слишком бурные события ожгли землю, где прошли последние дни его жизни и борьбы, слишком отрывочны и противоречивы свидетельства немногих документов. Но мы знаем, что Николай Иванович Кузнецов умер, как жил, — героем.

После уничтожения Бауэра и Шнайдера Кузнецову, Каминскому и Белову оставаться во Львове было невозможно. А Кузнецов не сомневался, что по следам неизвестного гауптмана и его спутников будут брошены все силы львовского гестапо и жандармерии. Нужно было уходить, и уходить немедленно.

Разведчики решили вырваться за пределы Львова на том же сером «фиате». Перекрасить ма-

27