Вокруг света 1967-09, страница 75

Раз в год в Вашингтоне происходит публичная церемония: президент Соединенных Штатов пожимает руки вождям индейских племен. Фоторепортеры спешат запечатлеть улыбающегося Доброго Большого Белого Отца и его Краснокожих Детей, чьи головные уборы украшены орлиными перьями. Раз в год жители США вспоминают, что они живут на земле, которая некогда принадлежала индейцам.

А сами индейцы сегодня чужие на собственной земле.

400 тысяч индейцев, загнанных в резервации, влачат нищенское существование. Они «...живут в деревенских трущобах, более жалких, чем самые худшие из худших негритянских гетто», — пишет американский журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд ри-порт».

Грязь, нищета, голод, болезни, необычайно высокая детская смертность — вот что такое жизнь в резервациях. Если в 1940 году в штате Северная Каролина жило 22,5 тысячи индейцев, то сегодня их осталось там не более 3 тысяч.

Публикуемый нами в сокращенном виде очерк из американского журнала «Аргоси» рассказывает об одном из эпизодов упорной борьбы, которую ведут «последние могикане».

та воина началась в тот день, когда власти американского штата Вашингтон нарушили данное сто лет назад слово и объявили, что четыре индейских племени отныне лишаются своих исконных угодий и не могут ловить лосося в студеных реках, низвергающихся с Каскадных гор в залив Пьюджет-Саунд. Отныне им предстояло довольствоваться скудной добычей лосося — главной статьи их питания и дохода — в пределах крохотных резерваций.

Дело было перед новым, 1854 годом. Индейцы съехались к дому губернатора Айзека Стивенса — Маленького Белого Отца. После обильного возлияния губернатор произнес заплетающимся языком: «Тем племенам индейцев, что живут по берегам рек, да будет всегда позволено ловить рыбу в привычных местах, пока солнце всходит, реки текут и травы растут».

Прошло время, и появилась доходная рыбоконсервная промышленность. Тут дельцы спохватились: у «диких» индейцев были слишком обширные угодья.

Поднялся крик о хищнической рыбной ловле, об уничтожении молоди. Правительство штата решило поддержать эту травлю. Начались аресты, страсти накалялись. Произошли первые столкновения с представителями властей. Вскоре они поняли, что ведут борьбу не с «шайкой» непокорных индейцев, а с целым племенем от мала до велика.

Война была объявлена.

...Три инспектора неслышно пробирались через густые заросли к реке, откуда доносились гортанные голоса индейцев. Инспектора довольно улыбались: наконец-тс они отомстят За все! Просто не верится, что через несколько секунд они поймают вождя Большого Лосося на месте преступления: незаконное уженье далеко за пределами резервации. Осторожно раздвинув ветки, они выглянули из зарослей.

Д. ХЬЮСТОН

5,

ольшой Лосось

1ШШИ¹

на абордаж

На берегу три индейца забрасывали сеть с блестящими лакированными поплавками. Инспектора выскочили из засады:

— Вы арестованы!

Индейцы в испуге отпрянули. Потом самый высокий выступил вперед.

— По какому обвинению, капитан? — спросил он. — Я, Сатиакум, вождь племени пьюаллепов из штата Вашингтон, желаю знать, что происходит.

— Ты и сам прекрасно знаешь, вождь Сатиакум, Большой Лосось, или как ты еще там называешься. Ты ловишь рыбу вопреки законам. Можешь ловить кого тебе вздумается и жить по индейским обычаям, но только в резервации... Вытащите сеть и конфискуйте ее как улику, — повернулся старший инспектор к сотрудникам. — И черт меня подери, если каждый из них не получит по полгода тюрьмы.

Полицейские ухватились за поплавки. Снасть была подозрительно легкой. Вместо отяжелевшей нейлоновой сети из воды показался тонкий плетеный шнур. Потом вынырнуло что-то массивное, похожее на белугу. Один из инспекторов выхватил рыбину и поднял ее повыше.

72