Вокруг света 1967-12, страница 61ГОД 1909-СХВАТКА С КОНДОРОМ ГОД 1967-В ТОТ «ВЕЗУЧИЙ» ДЕНЬ, ВОСЕМЬ СУТОК НАД ЛУАРОЙ Проволока, туго натянутая над водой, звенела всей своей километровой длиной. Когда нога затекала, Анри переносил центр тяжести на другую и чуточку наклонял тяжелый — двадцать два килограмма — шест. В эти мгновения внизу, в лодках, репортеры, жена и сын еще напряженней вглядывались в знакомую фигуру наверху. Каждый час этого последнего дня, дня рекорда, репортеры бежали в ближайшую гостиницу звонить: «Анри по-прежнему держится молодцом». Жена коллекционировала все его афиши и вырезки из газет, где красным подчеркивала такие строки: «Публику снова поразил своим удивительнейшим чувством равновесия и непринужденностью исполнения артист на проволоке Анри». Правда, бумага вырезок заметно пожелтела от времени, да и последние афиши тоже отпечатаны несколько лет назад для последнего большого выступления — в Цюрихе. Но Анри все-таки решил доказать, что остается канатоходцем экстра-класса. Теперь, когда номер его уже не вызывал ажиотажа среди цирковых антрепренеров, надо было сделать что-то сенсационное. Спортивный азарт, помноженный на удачу — на то самое цирковое счастье, которое до сих пор не подводило его, — должен был вывезти. Анри тщательно — три месяца — готовил свой номер. Собственно, это был не номер, поскольку никакого трюка в нем не было. Предстояла долгая, тяжкая борьба с собственным телом, с усталостью, с самим собой: Анри решил побить мировой рекорд балансирования на проволоке. Предыдущий, установленный три года назад, был равен 182 часам. Надо было продержаться дольше. ...И вот пошли восьмые сутки его жизни на высоте двухсот метров над Луарой. Хитроумный подъемник позволял ему доставать из подвешенной корзины еду и питье. А по радио он все время говорил с женой и сыном — последние два дня просто для того, чтобы не заснуть. Итак, время проверено по Гринвичу, фото и кинокамеры засвидетельствовали рекорд — 190 часов! Теперь Анри предстояло вернуться на берег. Он сделал первый неуверенный шаг, покачнулся. Люди внизу затаили дыхание. Но вот выпрямился, дошел до берега и решил прыгнуть с двухметровой высоты. Тут нервы не выдержали, и Анри упал, ободрав слегка лицо и руки... На будущий год Анри получил приглашение в Америку — проделать свой номер над Ниагарой. «Нас относит в сторону Баварии... Удивительно четко слышатся голоса, стук колес и даже телефонные звонки в домах... Небо кристально-чистое, ясно видны альпийские вершины, от которых мы удаляемся...» Пятеро аэронавтов, среди которых были одна женщина и пятнадцатилетний сын капитана, переживали удивительное ощущение покоя и непринужденности движения. Казалось, все происходит само по себе, без малейшего вмешательства человека. Но вмешательство стало необходимым — впереди показались лесистые горы на границе с Баварией, и надо было решаться: либо тут же подниматься выше и искать поток, идущий в противоположном направлении, либо опускаться. Командир решил опускаться: как раз вблизи Кауфбейрена есть подходящее поле — какой-то любительский аэродром. Карло выбрасывает гайдроп с красным флажком, четверо готовятся, если понадобится, выкинуть балласт. Ветер у земли так силен, что корзина того и гляди разобьется. Упрямый шар протащил корзину по лугу, окунул в реку и поволок к поселку. Пилот напрасно дергал за веревку, пытаясь разом выпустить газ из баллона. Какой-то случайный прохожий поймал гайдроп, но у него не хватило сил, чтобы удержать конструкцию. А шар уже несло на город. Измученные аэронавты готовы были к самому худшему. И вот... удар. Баллон зацепился за железный наконечник печной трубы. Громадная оболочка тут же загорелась. Над шаром закрутился дымный хвост. Подоспели пожарные, начали сбивать пламя. Им помогали жители селения. Черные от гари и копоти аэронавты выбрались на крышу дома и подняли придавленного оболочкой к шиферу крыши пилота. Сверху на землю полетели вещи, вахтенный журнал. Теперь быстрей вниз по пожарной лестнице: ведь наполненному газом баллону ничего не стоило в любую секунду взорваться. Но шар не взорвался. Им в тот день везло... 59 |