Вокруг света 1968-01, страница 72

в карман окровавленный носовой платок. У него пошла кровь носом, когда он начал плакать — это была первая реакция на новость, которую он в данный момент сообщал брату. — Я получил назначение во Вьетнам.

Руссо, тот самый, что завербовался в шестнадцать лет, стоял посреди комнаты отдыха й быстро и воинственно наносил удары воображаемым штыком. Он с радостью отправлялся во Вьетнам, хотя еще и не дорос до армии.

Идея Дохерти была одобрена в верхах. Все назначенные во Вьетнам получат трехдневные отпуска. Это и было приятной новостью сержанта. Он. сообщил ее экспедиционным силам М, когда они собирались в комнате отдыха. Он сказал, что в 8 часов у них будут занятия по коммунизму, с 9 — два часа повторения военной тренировки, последний урок — по пехотному делу. В 12 они вернутся поесть. А когда уберут в казарме, получат свои отпуска. Они смогут провести с семьями вечера пятницы и субботы перед тем, как отправиться на войну. Хотя это и означает пропустить смотр самого полковника! К полуночи в воскресенье они должны непременно вернуться. С понедельника до среды будут заполнять анкеты, а их одежду тем временем покрасят в защитный цвет. В четверг они получат солдатские книжки, в пятницу отправятся во Вьетнам.

— Помните, что вы можете выразить свою благодарность за эти отпуска, только вернувшись вовремя.

— Так точно, сержант, — ответила М. Рота только и думала, что об этих отпусках.

— Не вернетесь, вас будут судить военным судом.

— Леди и джентльмены! Время полета до Сайгона приблизительно 18 часов. Обращаю ваше внимание на таблички «не курить» и «пристегнуть ремни».

М летела во Вьетнам на пассажирском самолете. Стюардессы роте понравились. Они все время подавали завтрак. Полдень никак не мог угнаться за самолетом М, следующим на запад. За Сиэтлом земля стала темной, над Алеутами было черно, над Токио стояла такая кромешная тьма, что Йошиока увидел от родины своих предков лишь десяток голубых огней. Темно было и в Маниле. Лишь огни на взлетно-поса

дочной полосе отбрасывали тусклые голубые блики на штабеля алюминиевых армейских гробов, ожидающих посадки в противоположном направлении.

Наконец, самолет сел в Сайгоне. Смятыми задами своих защитных штанов М почувствовала, что она на легендарной почве Вьетнама.

— Джентльмены, — начала стюардесса, — температура на поверхности 50 градусов. Местное время 4.30 утра. Пожалуйста, не вставайте с мест до тех пор, пока...

Неделю назад М могла систематизировать все свои знания о Вьетнаме в трех коротких фразах: «Это около Китая», «Это не особенно преуспевающая страна», «Людям приходится есть рис, так как там много посадок риса». Но в промежутках между заполнением анкет и получением стальных касок М целых два утра поглощала премудрости практической географии. В армии это называлось «ориентацией». Сначала М показали фильм. Мрачный диктор отметил, что вьетнамцы живут в накаленной обстановке, а посему мирные устремления не соответствуют требованиям дня. После фильма лейтенант пояснил это с помощью карты. Коммунистические районы были окрашены в красный цвет, спорные районы — в розовый, а в белый — районы, где вьетнамский народ пользовался свободой. Все это было похоже на запачканную печенку больного кролика.

— Все только и знают, что пугать вас! — воскликнул сержант, которому М, кстати, позже аплодировала. — Послушайте, что я вам скажу. Во Вьетнаме полно красивых девушек. Выйдите из отеля «Капитоль». Поворот налево. Первый бар направо — «Черная кошка». Спросите Джуди, скажите, что я вас прислал.

Самый ценный совет JA услышала от старшего сержанта.

— Доверять нельзя никому! Никому! Будь то мужчина, женщина или ребенок! — вопил этот сержант, которого звали Эдмай-ер. — Представим, что вы в Сайгоне, сидите там в баре. Входит малый в гражданском и кладет сверток под ваш стул. Встаньте и немедленно уходите. Или вы на улице делаете покупки. Какой-то малый бросает вам подарок — швырните его назад! Или у вашего отеля малый поставил тележку с мусором и улизнул. Не зевайте!

«Я жгу, ' потому что ненавижу. Я ненавижу Вьетнам. Ненавижу, потому что я здесь. Ненавижу каждый дом, каждое дерево, каждую кучу соломы. Когда я вижу это, я хочу все сжечь...»

У Эдмайера были еще слова, но не было дельных рекомендаций против неожиданных мин, неистребимых москитов, кобр или скорпионов.

— У них есть там такой маленький по имени «мистер две ноги», — говорил он М. — Если он укусит вас за палец, не ищите в кармане нож или бритву! Если он вас укусит все равно куда — быстро ложитесь. Потому, что вы уже мертвец!

— Я во Вьетнам не гожусь, — объявил Вильяме по окончании лекции Эдмайера. — Я трус.

— Все мы трусы, — сказал другой солдат.

— Допустим, так, — сказал опять Вильяме, — но вот представьте. Нужно, чтобы нас не было слышно. А если я увижу удава, стоящего на пузе, да я сразу же заору...

В 4.30 утра, когда Вильяме сошел с само пета, удавов не было. Демиржин был даже разочарован, что трава была зеленой, а пространство эвклидово.

Кто-то сказал:

— А вон Большая Медведица!

Демиржину хотелось чего-то

другого: Южного Креста или кометы Галлея, например, ради чего стоило бы пересекать половину меридианов.

Кровообращение во Вьетнаме не прекратилось. Сила притяжения действовала. Если вещи роняли, то они падали. И называйте это здравым смыслом или слабым воображением, ваше дело, но ничто не беспокоило М, когда она шла по аэропорту к низкому коричневому зданию. Американцы были повсюду, американцы в серой форме, в грузовиках и в «джипах».

В коричневом здании М заполнила анкеты.

Через несколько часов М отправится в глубь страны.

Серьезный сержант предупредил:

— Будьте начеку! Если мы проедем мимо вьетнамца и у него что-нибудь будет в руках, неважно, парень он или девушка, — разглядите, что у него в руках.. Если не знаете, сообщите мне, да поскорее, — сказал он, смотря М прямо в глаза.

70