Вокруг света 1968-02, страница 48
В. САРИАНИДИ, кандидат исторических наук AAlUnjWl Р>0ВЕ<НИК -4>Е&НЕЙШИХ йЛ ни^ стали известны науке несколько десятиле-Щ Я тий назад — огромные городища, занесенные ШМ песчаными холмами на юге Туркмении в пу-стыне Каракумы. Намазга-депе, Улуг-депе, Ал-тын-депе. Их назвали «столицами песков». Ученые определили время, когда появились эти поселения — около пятидесяти веков назад, примерно тогда же, когда возникли и древнейшие государства мира Шумера и Хараппы. Что же скрывалось под тысячелетними песками Каракумов? Остатки городских цивилизаций или поселения племен, не перешагнувших еще порога пер-вобытно-общинного строя? ...Первые раскопки начались на Намазга-депе. На дне раскопов появились лишь невзрачные жилища земледельцев и мастерские ремесленников. Не было ни дворцов, hi' храмов, ни крепостных стен — ничего, что свидетельствовало бы о таком высоком уровне развития, когда на месте поселения возникают города. Находки, сделанные в песках Улуг-депе, относились к более позднему времени, к первому тысячелетию до нашей эры,—ученые так и не смогли «пробиться» к тем векам, когда возникло это городище, увидеть Улуг-депе III тысячелетия... И третья «столица песков» — Алтын-депе вначале тоже не «показала» ничего нового. Но неожиданно на северной окраине городища один 1 раскоп уткнулся в остатки мощной стены, сложенной из сырцовых кирпичей. Исследователи определили, что стена построена именно в III тысячелетии до нашей эры — когда возникли «столицы песков». Размеры стены оказались настолько большими, что. для того только, чтобы выявить внешние очертания сохранившейся ее части, понадобилось несколько лет интенсивнейших работ. Создавалось впечатление,„ что найдены остатки единой — городской — системы укреплений, возведенной вокруг Алтын-депе пять тысяч лет назад. шись, взял еще одну жену, совсем юную и прекрасную как заря над дюнами, почти девочку, за которую уплатил богатый выкуп: три лошади, сто коров, десять верблюдиц и двести крашеных эмалированных пиал... И отвергнутая Фатима вернулась к отцу, и тот познал позор. Скорей всего дело уладится, и Фатима вновь вернется к мужу на пышном харка — высоком тюке, уложенном на самого красивого верблюда, с эскортом женщин и всадников. Но Ахмеду придется уплатить за возвращение и обиду новых коров, верблюдов, новые серебряные украшения... И все же женщины, что закрывают лицо и скрываются прочь при виде чужеземца, не так уж покорны, как это кажется, а у мужчин гораздо меньше власти, чем им бы этого хотелось. Время, когда можно петь о ша каленке, что бегает от воды до воды, улетучивается быстро, слишком быстро: несколько недель всего, и вот уже первый самум заметает пожухлую траву, а от лужи у подножья дюны остается лишь черное пятно с бесчисленными следами копыт. Надо вновь уходить от солнца, дорогой отрывая колодцы. Только по ним оказалось возможным нанести на карту этот край, ибо какие еще здесь отыскать имена, кроме названий колодцев? Звери пустыни перестают бояться людей и в сумерках тянутся к воде, непреодолимо, словно схваченные невидимым арканом. И в конце каждого дня предвестниками звезд на небе загораются в степи — уэде стекающиеся к воде звериные глаза. Но солнце с утра разрастается на небе все больше, все больше. Тогда пять раз в день над кочевьем возносятся молитвы о дожде. И если молитвы улетают безвозвратно в бездонное небо, наступает время бедности. Детям больше не дают просяных лепешек, ибо не на что выменять просо у земледельцев. Это время выявляет характер мужчин, их выдержку и отчаяние, их сострадание и честь. Начинается великое бегство от солнца, нескончаемый поход за своей тенью от дюны к дюне в поисках травы и воды — на юг. Поход будет длиться до того июньского дня, когда на небе, пустом уже долгие месяцы, стянутся, подмигивая зарницами, тучи. И изнуренные коровы, предупрежденные таинственными сигналами природы, вытянут морды в сторону всевластного юга и будут долго-долго мычать. Тогда люди быстро разберут свои шатры, обнажат их деревянные ребра и пойдут в сторону дождя. Той же дорогой, что вела к дож- 46 |
