Вокруг света 1968-03, страница 71

Кир. БУЛЫЧЕВ

Рисунок В. КОРОВИНА

САМОЛЕТ С «ЧЕЛЮСКИНА»

I аленький двухместный самолет-амфибия LLI-2 звался «Шав-рушкой». Так его все называли на «Челюскине». «Шаврушка» стояла на палубе, и при каждой остановке «Челюскина» самолет поднимался с разводьев, чтобы выяснить ледовую обстановку.

А обстановка становилась тяжелее с каждым днем.

Наконец наступил день, когда «Шаврушке» стало неоткуда взлететь. Со всех сторон к «Челюскину» подступали ропаки и торосы, а узкая полоса воды за кормой немедленно затягивалась битым льдом. И йсе же пилот Бабушкин решил подняться еще раз — а вдруг впереди чистая вода?

Клочок ровного льда был так мал, что набрать скорость на нем самолету было не под силу. Бабушкин попытался поднять «Шав-рушку» вверх, но, ударившись брюхом о торосы, она проползла несколько метров и застыла, завалившись на крыло.

Пилот и бортмеханик выбрались на лед. Оба остались целы. С машиной дело было хуже. Проще было построить новую машину, чем чинить эту. Но другой машины на «Челюскине» не было.

«Шаврушка» была глазами корабля, всех ста четырех челюскинцев. И самолет стащили в трюм. Его склеивали и сшивали заново. Не было авиационного клея — эмалита, его заменили столярным, вместо перкаля для крыльев использовали , простыни и портянки. Клей не застывал на холоде. Тогда из кают принесли камельки и

Страница ледовой эпопеи

обставили ими самолет. Лыжи и поплавки вытачивали из бревен и вырезали из фанеры. Восемь дней все механики и слесари работали без отдыха. На девятый машину вытащили снова на лед.

Но опять не повезло. Как только Бабушкин завел мотор, налетел шквал и пришлось поднимать «Шаврушку» обратно на борт.

Тянули всем экипажем, ио как только самолет поднялся иад бортом, шквальный ветер развернул его и, ударившись в плоскости, как в парус, разбил машину о мачту.

Остатки ее снова опустили в трюм. Челюскинцы не собирались сдаваться. Еще шесть дней горели в трюме камельки, и жеиы зимовщиков кроили портянки и нашивали заплаты на склеенные крылья. Наконец самолет снова подняли на палубу. К этому времени пароход уже напрочь вмерз во льды у мыса Сердце-Камень...

Наступил день, на исходе которого радист Кренкель отстучал в эфир: «Челюскин», раздавленный льдами, затонул».

Сначала спасали продукты, научные приборы, стройматериалы, горючее. А когда уже нос корабля почти совсем ушел под лед, Шмидт отдал приказ спасать зеленую амфибию. Самолет нельзя было оставить, он уже стал для челюскинцев как бы членом экипажа. «Шаврушку» снесли на лед на руках. Это было сделать не трудно — не надо было даже перешагивать через борт — льдина была в уровень с ним.

Жизнь в ледовом лагере налаживалась. Большая земля сообщала — приближаются самолеты спасательной экспедиции. Челюскинцы готовили во льдах аэродром, и на нем уже стояла амфибия с тремя спаюенными бочками авиационного бензина и бидоном летнего масла — касторки.

Прилетел первый из летчиков-спасателей — Ляпидевский. Забрав женщин и детей, он ушел к Ванкарему и оставил, сколько мог, зимнего масла. Потом месяц не было самолетов. Казалось, природа делает все, чтобы спасатели не добрались до челюскинцев.

Но каждый день Бабушкин с бортмехаником Валавиньгм выходили утром к «Шаврушке» и залезали в ее израненное нутро. Масло, оставленное Ляпидевским, смешали с касторкой. Теперь мотор кое-как заводился, хотя еще ■и не давал нужных оборотов. А лететь нужно было, и не только для того, чтобы спасти маленькую машину,, но и чтобы сохранить веру в себя.

Второго апреля немного потеплело. В пробный полет над ледовым лагерем с Бабушкиным поднялся Шмидт. Самолет еле тянул, но звук его мотора заставлял людей поднимать головы, улыбаться — «Шаврушка» держалась в воздухе... Когда машина спустилась на льдину, Шмидту и Бабушкину стало ясно: лететь можно.

Не дождавшись подтверждения погоды из Ванкарема, Бабушкин с Валавиным взяли курс на Большую землю...

69