Вокруг света 1968-08, страница 61

ческой, резко нависающим лбом и сплюснутым затылком. Все они явно передают единый родопле-менной тип, но все они вполне индивидуальны. Это портреты представителей Гераева рода кушан, и может быть, один из них и есть сам Герай, которого мы видели раньше только на монетах — столь поразительны совпадения портрета с монетным чеканом. И как первые кушанские монеты — это первый знак самоутверждения молодой, восходящей на арене истории власти, так и скульптура Халчая-на — первый дошедший до нас ртголосок процесса поиска и становления нового направления художественной школы Бактрии на раннекушанском периоде ее истории. Скульптура эта дает целую галерею личностей, наделенных характерами и чувствами, она глубоко реалистична и одухотворена.

Исследования продолжались. Особенно приковывало к себе внимание соседнее с Халчаяном огромное городище Дальверзин-тепе (в 30 километрах к югу от современного города Денау). В 1961 году археолог Л. И. Альбаум разведочными раскопами обнаружил здесь остатки дома кушанского времени. В 1962 году наша экспедиция начала исследование Дальверзин-тепе.

И постепенно становилось все более ясным, что холмы этого городища скрывают остатки какого-то обширного древнего города, стоявшего здесь и тогда, когда образовывалось первое Кушанское княжество, и когда кушанские цари уже властвовали в северной Индии. И есть основания предполагать, что Дальверзин-тепе — это та первоначальная столица Кушанского княжества, которую под названием Ходзо упоминают древние хроники. На юге ее высилась окруженная стенами могучая цитадель, к ней примыкал отделенный рвом прямоугольник города (1000X800 метров), также защищенный поясом стен и рвами, за пределами которых простирались обработанные поля и высились какие-то сооружения, напоминающие ныне о себе лишь неприметными отлогими холмиками. В 1966 году мы заложили раскол на распаханных остатках одного из таких холмов. Это оказались руины святилища, воздвигнутого, судя по находкам монет, около II века н. э. В это время Кушанская империя уже стала равной Риму и Парфии. Потомки Герая безраздельно владычествовали в северной Индии. Но Индия, в свою очередь, как бы подчиняет потомков скифов влиянию своей высочайшей древней культуры.

И в открытом нами святилище словно встретились два потока — индийские и бактрийские художественные традиции. Те самые традиции, которые наметились в скульптуре Халчаяна, но уже претерпевшие существенные изменения.

...В центре святилища располагалась монументальная глинобитная платформа — по-видимому, основание так называемого ступа, памятного буддийского сооружения, — окруженная продолговатыми помещениями. Одно из них служило кумирней — здесь возжигались светильники перед огромным изображением Будды, его спутников и учеников. Другое же было украшено статуями правителя, его наследника, вельможи, знатной дамы. Мы назвали этот зал «залом царей». Раскопки позволили воссоздать картину жестокого, преднамеренного уничтожения статуй какими-то идолоборцами. Но, по счастью, фигуры из «зала царей» пострадали меньше — их просто сбивали со своих мест...

И мы снова увидели лица кушанских правителей в высоких заостренных шапках, украшенных драгоценными каменьями. Но как отличались они уже от тех, кого увековечила скульптура Халчаянского дворца!.. Лицо юного принца из Дальверзин-тепе прекрасно, горделиво, исполнено привычного, с детских лет воспитанного достоинства. Это уже не диковатый скиф, как в Халчаяне, но утонченный отпрыск аристократического рода. Да и сам стиль портретов уже совсем иной, чем в Халчаяне. Лица дальверзинских статуй выразительны, но почти неэмоциональны: их не бороздят ни складки возраста, ни морщины раздумий. И в этом не только влияние самого буддизма с его проповедью устранения от всяческих житейских волнений и суеты сует, но и отражение новых идейных позиций самого кушанского искусства. Идеология большой восточной монархии ставила перед ваятелями задачи создания образов величественных, в которых все человечески интимное было бы устранено, требовала воплощения в портрете некоей идеальной сущности. И в этом отношении скульптура Дальверзин-тепе рисует новый по сравнению с халчаянским этап развития кушанского искусства. Искусства, заключительной фазой которого будут еще более поздние по времени каменные статуи кушанских царей из Матхуры, с присущей для них оцепенелостью поз, торжественной отвлеченностью образов, застылостью черт лица — те самые статуи, в которых видели лишь отдаленные отголоски «варварского» искусства...

Работы на Дальверзин-тепе только начались и потребуют еще не одного десятилетия. Какие же сокровища ушедшей культуры еще затаены в недрах этого огромного города?..

Казалось, века стерли с лица земли малейшие его следы. Но к тому месту, где он был возведен когда-то древним зодчим, пришли археологи, и сейчас можно точно представить, как выглядел этот Халчаянский дворец тысячелетия назад...

«И