Вокруг света 1968-10, страница 51

Когда поданы были кофе и коньяк, Ольсен сказал:

— Отдыхай, Франсуа. Теперь мы управимся своими силами.

— Спасибо, сэр. Убрать со стола и вымыть посуду я прикажу Агасферу.

— Ладно.

Стюард вышел.

— Агасфер? Странное имя. Откуда он? Испанец? — спросил я.

Добродушное лицо капитана Ольсена потемнело.

— Простите, капитан, я задал неприятный вопрос? Беру обратно.

— Не в том дело. Вы знаете, кто такой Агасфер?

— Знаю.

— Кто?

— Персонаж древней легенды. Христос с крестом на плечах брел к месту казни. Обессиленный, прислонился к крылечку какого-то дома, чтобы минуту передохнуть. Хозяин, по имени Агасфер, вышел и сказал: «Чего стоишь! Иди!» — «Иди и ты», — ответил Христос. С тех пор Агасфер не знает покоя, не знает смерти, бродит по миру.

— Правильно, — кивнул Ольсен. — Вот не ду

мал, что советские моряки сведущи в религиозных преданиях...

Он оживился на мгновение, а потом опять погрустнел.

— Однажды ко мне на судно попал парень, сам на себя накликавший беду. Очень большую беду, третий год ломаем голову, как его выручить, и не можем придумать. Подобного, черт побери, я на море еще не слыхал.

— Любопытно, расскажите, — попросил Сергей Степаныч.

— Пожалуйста, расскажу... Кто этот парень, откуда? Имя свое он долго скрывал. В конце концов прозвали его Агасфером, и вот почему...

«Мари Дюпре» стояла в Сан-Франциско. Под вечер на причале появился юноша. Беспокойный, тревожный взгляд выдавали в нем человека, оказавшегося в порту не случайно.

Погода была тихая, безветренная. Кормовой флаг «Мари Дюпре» не колыхался, 'опадая ровными складками вдоль флагштока: либерийский флаг, под которым плавал теплоход, и национальный флаг Соединенных Штатов похожи — красные и белые полосы, синий угол, звезды...

Впрочем, молодого человека не очень, видно, интересовало, чей корабль стоит у причала. А зря, потому что это сыграло немаловажную роль в его дальнейших злоключениях...

Утром, когда «Мари Дюпре», миновав Золотые ворота, вышла в океан, держа курс на Японию, юноша вылез из-под брезента спасательной шлюпки. Первым увидел его стюард Франсуа. Он отвел незнакомца к капитану. Перед Ольсеном стоял сухощавый черноволосый парень. Карие глаза его были задумчивы и грустны, говорил он негромко, спокойно. Секрета из поступка своего не делал. Сказал, что

родился в одном из северовосточных штатов, мать умерла, отец пьет; но сообщить имя, фамилию и вообще какие-либо конкретные сведения о себе отказался наотрез.

— Если скажу, вы пересадите меня на другой теплоход, который отвезет обратно. Не хочу, сыт по горло.

— Чем же ты сыт?

— Всем! — отрубил молодой человек.

Карманы его оказались пусты, ни одной бумажки, удостоверяющей личность.

Ольсен злым не был и, хотя неожиданное происшествие грозило крупными неприятностями, больше огорчился, чем разгневался.

— Слушай, парень, ты сам толком не понимаешь, что натворил. Ты попал не на американское судно и пересадить тебя не можем.

— Тем лучше... — как-то вяло ответил «пассажир».

— Тем хуже, болван.

4 «Вокруг света» № 10

49