Вокруг света 1968-12, страница 7

корно наклонил нос и, покачиваясь слегка с крыла на крыло, стал медленно набирать скорость.

— Высота шесть. Потерял девять тысяч, — доложил Гудков земле и подумал про себя: «Лихо штопорит!»

Олег стал запускать оба двигателя, и на этот раз они запустились с первой попытки. Теперь самолет как ни в чем не бывало спокойно шел, планируя, к себе на «точку».

Гудков облегченно вздохнул, открыл стекло гермошлема и вытер вспотевшее лицо. Самолет подходил к аэродрому. Олег нажал кнопку передатчика:

— Я Тридцать первый, задание выполнил. Разрешите вход в круг.

— Вход в круг разрешаю, Тридцать первый. Разрешаю! — донесся радостный голос.

Земля ждала Олега.

Бывает так: физик, столкнувшись с незнакомым явлением, проводит опыты, порой опасные для жизни, чтобы понять его природу. Врач, открывший новое лекарство, испытывает его на себе. Так и летчик нередко сталкивается с загадкой, понять которую можно,лишь испытав ее действие на себе и своей машине. Может быть, эта непроходящая страсть первооткрывательства и толкает испытателей в небо?

Впервые с этим явлением столкнулись случайно. При каких-то действиях рулями самолет вдруг начинал с огромной скоростью вращаться вокруг продольной оси. При этом летчику грозило быть выброшенным из кабины с силой, превышающей в несколько раз собственный его вес. То не был перевернутый штопор. По рассказам испытавших на себе это явление, самолет вращался в два-три раза быстрей, чем в любом штопоре. Но это были рассказы...

Отправляясь в первый полет, Олег еще не знал, как «нащупать» это отчаянное вращение. Проделав в воздухе несколько кренений при невесомости, он попал в него: создалось впечатление, что кто-то подхватил самолет и словно раскрутил юлой.

В следующий полет Гудков отправился в сопровождении самолета-киносъемщика. Он уже знал, что при таинственном вращении педали управления рулем поворота стремятся вырваться у него из-под ног — руль сам хочет отклониться в какую-либо сторону. Но, напрягая ноги, Олег в первом полете удержал педали в нейтральном положении. Собираясь в этот полет, они с инженерами решили: «А что, если не препятствовать рулю? Уступить, ослабить ноги?»

На высоте семнадцати тысяч метров Гудков бросил взгляд на соседа: киносъемщик пристроился к нему, идет метрах в пятидесяти сбоку. Олег предупредил его по радио: «Девятый, следите! Начинаю первый режим». Тот ответил: «Вас понял, готов к работе!»

Олег сделал сперва небольшую горку, затем отдал ручку на себя — машина «клюнула». При этом почувствовал привычное, но все же несколько неприятное состояние невесомости. Он опять нажал на кнопку передатчика и сказал: «Режим!» И решительно ввел самолет в крен. Машина крутанулась резко, Олегу показалось, будто небо шмыгнуло под землю, стараясь перемешаться с нею. Педали «ожили», и он ослабил ноги. Так было условлено. Самолет сделал резкий кульбит! За ним дру

гой, третий... И пошел крутить их подряд в отчаянном темпе. На глаза Олега словно набросили багровый бархат, ноги его сорвало с педалей, и он ударился ими о приборную доску. Будто его раскручивали за ноги, перед тем как хватить о стену.

Летчик с киносъемщика запросил встревоженно:

— Как у тебя?

— Плохо!

Олег ничего не видел. Он пошарил рукой и поймал рычаг тормозных щитков, чтобы погасить скорость. В глазах стало светлее, появилась размытая смесь приборов, кнопок, тумблеров и стекол... Вдаль — ничего. Между тем двигатель, не выдержав перегрузок, давно прекратил работу.

Только на высоте семи километров Олегу удалось успокоить, вывести самолет из адского инерционного вращения. Но в глазах остался густой туман. Он догадывался: все темное перед ним — земля, светлое — небо. Но почему он не видит это ясно? Олег запросил старт:

— Дайте удаление от точки!

— Двадцать шесть километров. — И тоже удивились: почему он не видит сам — ясный же день?..

Самолет снижался с вертикальной скоростью ста метров в секунду, а Олег не находил в себе сил запустить двигатель. Наконец на высоте пяти километров он запустил турбину и, открыв гермошлем, вскрикнул от радости: понял, что глаза видят, просто сильно запотело стекло гермошлема.

Он сел и зарулил на стоянку. За ним уже прислали машину. «И «санитарка» тут же!» — подумал он. Снял с себя парашют и никак не мог отделаться от подозрения, что механики как-то странно смотрят. И почему молчат?

В летной комнате друзья было шумно бросились к нему, но застыли.

— Ого! Да что с тобой?..

Султан Амет-Хан, дважды Герой Советского Союза, развел руками:

— Первый раз вижу, чтобы летчика в кабине так отделал самолет.

Олег взглянул в зеркало, все стало ясно: лицо опухшее, кровавые белки... Приборы показали, что в полете летчика вырывало из ремней с силой примерно в полтонны!

Как же выводить истребитель из инерционного вращения?

Теперь это уже стало инструкцией. Между прочим, в ней рекомендуется: при вращении держать педали твердо!

Еще не вылетал сверхзвуковой пассажирский ТУ-144, оригинальный самолет-«бесхвостка», а уже был создан одноместный сверхзвуковой самолет — аналог ТУ-144. Такое же, только меньших размеров, крыло, такая же система управления — словом, он же, только уменьшенных размеров. И с одним человеком на борту — с одним опытным летчиком-испытателем.

Олег Гудков сделал на нем безукоризненный первый вылет. Далее Олег проделал на этом же самолете множество испытательных полетов. Побывал в стратосфере, развивая скорость около двух тысяч километров в час. Олегу нравится эта очень послушная маленькая машина...

Новый сверхзвуковой лайнер спокойно и быстро будет уходить в небо. Так, будто он уже не раз летал...

5