Вокруг света 1968-12, страница 9
ПОД ГРОЗОЙ нако это озеро, длиной сорок восемь и ширинои шестнадцать километров, не вдохновляло нас на такую попытку. Подобно многим лишенным стока внутренним водоемам, оно много тысяч лет играло роль растворителя. Чаще всего в таких озерах* накапливается соль, намного увеличивая выталкивающую силу воды; но озеро Маньяра накопило соду. И если мы приводнимся здесь, нам придется плыть не один километр по едкому раствору. Прежде всего пострадают глаза, потом кожа. До какой степени — об этом мы могли только гадать, потому что никому из нас еще не приходилось плавать в таком растворе. Мои руки ощупали мешок с песком. Это был весь наш балласт, больше нечем затормозить падение. В руководствах сказано, что для посадки всегда должно быть припасено не меньше тридцати килограммов балласта, а если шар спускается с большой высоты, то и этого мало. У нас семь килограммов, а высота изрядная. Оставалось только ждать и, закрыв глаза, напустить на себя спокойствие... В таких случаях на воздушном шаре почему-то чувствуешь себя очень одиноко, даже если рядом с тобой два товарища. Никто не может помочь. Песка не хватает, и ждать, что кто-нибудь подбросит тебе лишний мешок, бесполезно. Мы очутились над озером, да к тому же над озером с едкой водой. И повисли на месте. Мы сами себя поставили в такое положение. Никто не заставлял нас подниматься в воздух на аэростате, чтобы отметить столетие со дня выхода первой .книги Жюля Верна, где речь идет об исследовании Черного континента с помощью воздушного шара. Мы задумали воз родить к жизни аэростат и найти ему современное применение — теперь наш замысел осуществлялся, и мы не могли рассчитывать ни на чью помощь. Мы были одни. Нам было страшно... В ОБЛАСТИ Маньяра сочетаются самые различные типы ландшафта. Лагерь, откуда мы вылетели, граничил с обширными зарослями желтой акации, а в нескольких километрах западнее вдоль Рифт-Вал-ли тянулась горная гряда. У подножия гряды, под ее прикрытием, рос настоящий лес. Прежде этот массив был связан с обширной тропической областью в бассейне Конго. Теперь здесь остался только этот островок, который, впрочем, стал приютом для многих лесных животных. Дальше — озеро. Его окаймляют местами болота (где покрытые сухой коркой, где заросшие камышом) — прибежище для буйволов, болотных козлов и бегемотов. На плоских безлесных участках у края болота можно увидеть всяких животных, например жирафов и газелей, а там, где влажный ил был покрыт зеленой порослью, гнездились птицы. На озере Маньяра — около шестисот видов птиц; разнообразие среды делает этот район идеальным для наблюдения пернатых Африки. Больше всего здесь фламинго и пеликанов. Порой их скапливается на озере до миллиона, а то и больше! За последние месяцы озеро разлилось из-за дождей; поэтому точных размеров озера никто не знал. За основу взяли восемьсот квадратных километров, но цифра эта была примерной. Так или иначе, нам стало ясно: чтобы «не сесть в лужу», надо подальше отойти к западу. Через плато идет дорога из Карату в Мбулу; правда, дорога часто бывает закрыта, но все-таки она есть. А из Мбулу можно проселком доехать до Большой северной магистрали, пересекающей Африку с севера на юг. Таким образом, наш перелет, насколько его вообще можно прогнозировать, был ограничен прямоугольником дорог. Конечно, хорошо бы приземлиться поблизости от какой-нибудь из них. Но гадать о том, как, где и когда именно мы сядем, не было никакого смысла. — ЗАПИШИТЕ меня в аэронавты, — сказал Ален, как только наш оранжевый «Джембо» заскользил над акациями. Я проводил глазами лагерь, который удалялся от нас со скоростью около 15 километров в час. Внизу четко выделялись следы от наших машин. Вон 7 |
