Вокруг света 1969-03, страница 46

даже для первого контрабандиста Турции: полтонны опиума! В конце концов Байкал согласился на прежнюю цену.

— Решено,— сказал он.— Через три недели в Азазе. Пусть ваш человек ждет в «Голубой кофейне» за угловым столиком, справа.

— Договорились,— кивнул Леонель. Пограничный сирийский городок Азаз был проверенным местом встречи.— Вот вам квитанция.— Он достал из нагрудного кармана пачку денег и вынул оттуда бумажку в одну лиру. Осторожно под столом он вырвал из купюры треугольник и отдал его Байкалу.

— Это для вашего человека,— тихо, не глядя на собеседника, сказал он.— А это для моего.— И сунул остаток лиры в бумажник.

МАКИ НА ПОЛЯХ АФЬОНА

Мимо крестьянских полей вилайета Афьон, раскинувшегося у подножья Больших Султановых гор, что в Западной Турции, мчался мотоцикл. За рулем сидел человек по имени Эмин, позади, обхватив его за талию,— крепко сбитый турок с густыми усами в форме велосипедного руля. Это и был «человек». Байкала, точнее, его двоюродный брат Мустафа. Именно в его поясе был зашит треугольный обрывок лиры Леонеля.

Мустафа был «руководителем полевых работ» во всех опиумных аферах Байкала. Получив заказ, он не стал медлить: тут же сел в автобус, доехал до Афьона, где и нашел Эмина, превосходно знавшего свой район. Первую партию Мустафа купил у самого Эмина, хранившего весь свой 150-килограммовый запас опиума в высохшем колодце на заднем дворе. Теперь они объезжали окрестные деревни и фермы. Оба были уверены, что все пройдет без особых осложнений. Ведь на то это и был Афьон, что по-турецки означает «опиум».

Считают, что в Турции выращиванием опийных сортов мака занимается около 150 тысяч крестьян. Среди этих 150 тысяч нет ни одного наркомана. К опиуму здесь относятся как к чудесному эликсиру, дару аллаха, который утоляет боль, если пользоваться им в маленьких дозах. В больших же дозах опиум хуже алкоголя, запрещенного для мусульман кораном. Как бы ни был доходен опиум, ни один крестьянин не засевает маком всю свою землю. Он знает, что нельзя злоупотреблять щедростью аллаха. К тому же выращивание опиума связано с риском. Размер урожая определяется не тем, сколько засеют, а тем, сколько удастся собрать в течение одного-единственного дня в году.

Как только крестьянин решает, что нужный момент настал, он, его жена и взрослые дети выходят в поле. Детей младше пятнадцати лет к работе не подпускают. Созревшие маки достигают трех или даже четырех футов высоты. Когда коробочку надрезают, опиум просачивается наружу и начинает медленно окисляться. Образующиеся пары могут быть губительны. Они тяжелее воздуха и стелются по земле. Поэтому во время работы голову держат как можно выше или надевают маску. Крестьяне рассказывают истории о задохнувшихся в поле маленьких детях. Да и взрослый человек, если он вдруг рискнет улечься на поле во время сбора опиума, вероятнее всего, уже больше не встанет.

Потом крестьяне срезают коробочки. ~ Высушенные, они пойдут на топливо. Часть семян продается

для использования в хлебопекарном и кондитерском деле. Основная же масса семян идет на приготовление масла, на котором афьонские хозяйки готовят уже на протяжении многих веков. Это последнее обстоятельство стало в Турции еще одной причиной, мешающей запретить выращивание опиума.

Согласно турецким законам крестьянин обязан продать государству весь свой опиум. Официальные власти полагают, что на сторону уходит 10 процентов опиума, но точную цифру определить невозможно.

...Мотоцикл притормозил у дома Хасана Гокмена. За чашкой чая Эмин сказал хозяину, что они хотели бы купить опиум, и тот тут же послал сына за образцом своего товара. Мустафа осмотрел темный кусок, понюхал его, разрезал надвое, чтобы убедиться, что туда не намешаны листья или щепки. Он остался доволен.

Все трое перешли в амбар. Из ямы, замаскированной кучей сена, хозяин достал три холщовых мешка с шарами опиума. Мустафа тщательно их проверил, затем завязал мешки и поставил на стягивавшую бечевку восковую пломбу со своим личным знаком. У себя в тетрадке он записал имя хозяина, количество товара и цену. Крестьянину заплатят после того, как он доставит опиум в назначенное место. Гости распрощались.

Через две недели, изъездив немало деревень, Мустафа опечатал таким образом полтонны сырого опиума. Еще через несколько дней Эмин привел отряд из двадцати двух крестьян, вооруженных на случай засады ружьями и пистолетами, к условному месту. Подъехавший на грузовике Мустафа проверил пломбы и расплатился с крестьянами. На каждый мешок натянули целлофановый пакет и в каждый пакет положили шарики камфары, чтобы отбить бстрый запах наркотика.

Затем пакеты засунули в деревянные бочки, закрыли их, и Мустафа отправился в долгий путь к границе.

КРОЛИК НА ДИСТАНЦИИ

«Кто родился в Килисе, тот родился контрабандистом», — говорят на юге Турции. Из всех же контрабандистов Килиса лучшим был Джек Кролик. Такую кличку дали Целеби за то, что он мог обогнать всадника. Когда Мустафа, старый приятель Кролика, попросил его переправить через границу полтонны опиума, Целеби не стал долго раздумывать.

В полночь полная, небольшого роста женщина, ведя в поводу старую лошадь, перешла железнодорожный путь, за которым начиналась запретная пограничная зона. Это была жена Целеби. Пройдя еще немного, она вступила на вспаханную полосу, которая часто проверяется жандармами в поисках следов. В темноте почти невозможно было разглядеть, что к седлу слабым узлом была привязана веревка; не касаясь земли, веревка эта тянулась за лошадью. Другой конец ее, метрах в семидесяти, держал Целеби.

Шестнадцать бегунов шли согнувшись, поддерживая рукой перекинутые через плечо мешки с опиумом. Двое замыкающих волочили мешки по земле, уничтожая следы. Цепочка подошла к полосе, щедро сдобренной осколочными минами, и... не останавливаясь, хотя и медленно, двинулась дальше. Ее вела тропинка, недавно проложенная небольшим стадом овец. Об этом заранее побес

44