Вокруг света 1969-03, страница 74

по первому же впечатлению стало ясно, что она соответствует всем мореходным качествам, очень остойчива и практически непотопляема. Надежный корпус, оригинальный набор шпангоутов, мощный тяжелый киль, который из любого положения возвращал яхту к нормальному, специальные устройства, позволяющие управлять рулем и парусами, не подымаясь на палубу, — все выдает в нем бывалого и дерзкого морехода. Но размеры... размеры подавляют воображение даже моряков. Не знаю, кто рискнул бы выйти в океан на его яхте.

— Я бы пошел, — твердо сказал капитан Деменин. — Особенно в семьдесят пять лет.

Оказывается, даже он, хозяин Отхода, внимательно прислушивался к нашей беседе, не пропуская ни слова. И было ясно, что капитан не шутит.

«Если я безумец, то и вы безумцы. Это не безумие, это мечта, требующая своего , воплощения. Мы в этом мире все мечтали, и мечты у нас у всех — и глупые и разумные — одинаковы, но лишь немногим смельчакам дано их осуществить или погибнуть при этой попытке». Так думал 70-летний Уиллис, отправляясь на плоту «Возраст не помеха» в свое второе плавание через Великий океан.

Различны цели, которые ставит человек, отправляясь в одиночное плавание, бросая вызов морям и океанам. По-разному — ликуя, а то и с проклятьями — выходит он на берег, если ему удалось уцелеть.

«Я подумал о том, решился бы я на это путешествие или нет, если бы знал, какие неожиданности подстерегают меня, — писал, побывав за бортом, Джон Колдуэлл, автор «Отчаянного путешествия», совершивший в 1946 году дерзкий переход из Панамы до острова Фиджи, где его яхта «Язычник» разбилась о скалы. — «Да, решился бы», — таков был мой ответ».

Ален Жербо, один из первых кругосветчиков-одиночек двадцатых годов, писал: «Путешествие в Америку я предпринял ради удовольствия и для того, чтобы доказать себе, что я в состоянии завершить его».

Жака Летумелена, рбогнувше-го земной шар на паруснике «Гром», влекли на море мечты детства, интересы этнографа, до некоторой степени идеи Руссо о слиянии человека с природой.

Ален Бомбар, в 1954 году прошедший через Атлантику на резиновой шлюпке, рисковал жизнью во имя гуманизма и науки. Он намеренно поставил себя в те условия, в какие попадает человек, потерпевший кораблекрушение. Такая судьба, как говорит статистика, постигает ежегодно около двухсот тысяч моряков и пассажиров. Многие из них гибнут, хотя и успевают высадиться с тонущего судна в шлюпки. Доктор Бомбар решил научить людей бороться со смертью в море, не поддаваться голоду, жажде, страху.

Уильям Уиллис не задавался никакими научными целями. Но, как и Бомбар, он доказал, что одиночный мореплаватель может вырваться из роковых объятий океана. Снаряжая «Семь сестричек», Уиллис сказал:. «Пусть мое путешествие будет испытанием духа и поможет тем, кто терпит кораблекрушение в открытом море».

Различны цели. Различны маршруты. Различны суда.

«В путешествие меня заставил отправиться страх — страх перед мысом Горн, — не без иронии, с прямотой англичанина признается Фрэнсис Чичестер, в 65 лет совершивший кругосветное путешествие. — Я прочел ужасные вещи, написанные людьми, проходившими его. И это подействовало, потому что мне ненавистна мысль, что я чего-то боюсь. Если что-то пугает меня, я должен обязательно попытаться преодолеть причину страха».

Уильям Уиллис, отправляясь в море, не ставил перед собой какой-то одной понятной всем цели. Поэтому одни называли его чудаком, другие самоубийцей, третьи считали, что это он делает из желания прославиться, преследуя корыстные интересы.

А он шел в океан, потому что не мог не идти.

Так старый фермер идет в зной, чтобы напоить возделанное им поле, и умирает там, благословляя судьбу, если даже солнечный удар настигнет его.

«Почему я предпринял это путешествие? — риторически повторяет Уиллис вопрос, который неизбежно задавали самые разные люди, встречавшиеся с ним. — Поройтесь-ка у себя в душе, и вы обнаружите, что тоже мечтали о таком плавании, даже если ни вы, ни ваши ближайшие предки никогда не выходили в море. Когда-то, может

быть много веков назад, у ваших праотцев была такая мечта, вы унаследовали ее, и она у вас в крови — будь вам 12, 70 или 100 — ибо мечты не умирают!»

Он вышел в океан на работу. Ненадеванная цвета хаки рубаха, дешевые темно-коричневые из синтетики брюки, аккуратно заплатанные ботинки 42-го размера, галстук, замотавшийся в снастях, составляли, видно, «парадный» гардероб Уиллиса, в котором он собирался выйти на плимутский рейд.

Шлюпочный компас, деливший с Уиллисом тяготы многих его путешествий, фотоаппарат «Лейка», бинокль без окуляра, пустые жестяные банки из-под лимонного сока, размокшие картонные трубки использованных сигнальных ракет, полутораметровый кусок дюралевой мачты со спутанными снастями, еще цепко державшимися, разодранные паруса, которые совсем недавно, послушные воле бесстрашного капитана, несли «Малышку» навстречу его мечте. Якорь. Ящик с документами. Да флаг Нью-Йоркского клуба Искателей Приключений с алыми звездами и алым земным шаром на коричневом поле. Вот все, что удалось вместе с яхтой спасти во время шторма советским морякам.

В гостинице, куда я возвратился под вечер, меня ждала записка: «Срочно приезжайте в «Калининградский комсомолец». Обнаружена последняя запись капитана Уиллиса. Олег Кравченко».

Совершенно незнакомый мне человек (к тому же газетчик!) передавал мне сенсационный материал. Думаю, он сделал это из глубокого уважения к памяти Уиллиса, из желания, чтобы миллионы читателей журнала «Вокруг света» как можно больше узнали о путешественнике-море-проходце.

Но было в этом поступке, конечно, и характерное для калининградцев, основанное на законах морского братства стремление оказать посильную помощь товарищу, в чем бы она ни заключалась.

Вот текст трагической записи Уиллиса, которую лишь частично удалось разобрать:

...«МАЛЫШКА» ИМЕЕТ ПРОБОИНУ СВЕРХУ... ВЫКАЧИВАЮ НАСОСОМ ТОННЫ... КРЕН СУДНА... ВЫСОТА... ОСЛАБЛЯТЬ... Я ТРЕПЕЩУ ПРИ МЫСЛИ... ОСТРОВ УАЙТ... КОГДА

72