Вокруг света 1969-05, страница 44

Дома все старые — из прочного камня и отполированного временем дерева — без особых удобств. Долгие зимы лишь открытые очаги поддерживают в доме тепло, так что мы не расставались со свитерами.

На какое-то время нашим домом стал городишко Сен-Жан-Пье-де-Порт, древняя столица Нижней Наварры. Так как стоит он у самого подножия перевала через Пиренеи, то за свою долгую жизнь ему пришлось узнать и легионеров Рима, и солдат армий Карла Великого и Наполеона, и усталых пилигримов, бредущих к святыням Сантьяго-де-Кампостела в Испании.

Старая каменная крепость нависает над городом. У ее подножия, окруженного защитным валом, лежит древний город — ушедшие в землю каменные дома с почерневшей от времени черепицей, лабиринты улиц, вымощенных булыжником. Но нынешнему Сен-Жан-Пье-де-Пор-ту тесно в кольце вала, и веселые новые домики кольцом охватили древний город.

Там, в этом городе, мне преподали несколько уроков. Однажды с кузеном Бертраном мы подъехали к таверне. Выйдя из автомашины, я автоматически повернул ключ в дверце. Бертран повернулся ко мне, поморщился и сказал:

— Если ты закрываешь в Стране Басков свою машину на замок, значит ты считаешь всех нас ворами.

Так я узнал, что кража в Стране Басков — вещь немыслимая. Машины и дома здесь стоят открытыми. Здесь не знают ни замков, ни ключей.

Здесь никому не прощают оскорбление. Хотя баски очень любят меткое словцо, они десять раз подумают, прежде чем сказать его: не может ли оно кого-нибудь оскорбить. Однажды я со своим другим кузеном, которого зовут Совьер, подошел на улице к группе беседовавших о чем-то басков. Совьер представил меня всем, кроме одного. Позже я спросил его, отчего было сделано такое исключение. Он пожал плечами и ответил:

— Он меня оскорбил. Я с ним не разговариваю уже десять лет.

Быть может, главным в характере баска является его отношение к долгу. Не выполнить свой долг означает автоматически поставить себя в изоляцию от общества. Мой школьный друг Жан Мирандес сказал мне как-то:

— Баски не уважают людей, не знающих своего долга. Они окружают их всеобщим молчанием или вовсе забывают об их существовании. Со стороны это, конечно, может показаться жестоким, но ты вспомни, что баски никогда не смогли бы сохраниться как народ, если бы не эти жестокие правила поведения в обществе.

Парадоксально, но эти строгие понятия долга по отношению к обществу у басков -прекрасно уживаются с безумной любовью к личной независимости. Недаром басков считают едва ли не самыми гордыми людьми на свете. Древнегреческий географ Страбон описывал их мужество и свирепую отвагу, с которой они встретили римских завоевателей. Воины предпочитали смерть от собственной руки любому плену; сыновья убивали отцов, спасая их от позора плена.

Нет лучшего места для разговора о традициях басков, чем дом Хулио Каро Бароха, племянника великого баскского новеллиста Пио Бароха. Тем более что сам племянник считается лучшим в Стране Басков историком и этнографом.

В заходящем теплом солнце каменный дом семейства Бароха гляделся грозной крепостью. На широком портале с одной стороны висел щит с гербом их родной деревни, с другой — семейное распятие.

Сам дом, куда к Пио Бароха приходили Эрнест Хемингуэй и Джон дос Пассос, стал нынче настоящим музеем истории басков. В просторных комнатах — и старая мебель, и писанные маслом картины, изображающие морских капитанов и солдат, тысячи старинных манускриптов, миниатюры и резьба по слоновой кости, доставленные из самых далеких уголков земли. В бывшей конюшне разместились старые экипажи и грубые косы, мечи, щиты и мушкетоны.

Мы сидели за длинным обеденным столом, который хотя и не был особенно древним, все же тоже вошел в историю благодаря книгам Пио Бароха.

— Боюсь, что на нашем древнем народе поставлен уже крест, — философски заметил Бароха-младший. — Да и может ли быть по-иному?

Мы оба так думали, но от этого нам не становилось легче на душе. Тем более что мы си

дели в таком доме. Грустно, но что поделаешь: самый древний язык Европы обречен на смерть. Мощный туристский поток, устремившийся к теплым морским берегам, вторжение промышленности в сердце старых и некогда тихих городов неизбежно выводят на первое место испанский или французский языки.

Но в горах язык басков еще прочно держится. И раз в неделю, в базарный день, улицы, и таверны, и открытые ряды заезжих торговцев поют по-баскски мелодично.

Сен-Жан-Пье-де-Порт считается центром района: крестьяне с окрестных гор и долин, жители соседних деревень съезжались сюда всегда, по крайней мере на памяти людской — всегда. Правда, раньше они съезжались на мулах и лошадях, а то и вовсе добирались пешком. Теперь уж совсем редко можно увидеть закутанную в черную шаль женщину, сидящую по-турецки на особом седле с обязательным зонтиком в одной руке и с кошелкой — в другой. Теперь приезжают все больше на автобусах и «джипах».

Торговля начинается с самой зари. Основная статья торговли — овцы и поросята, они визжат и блеют тут же. Покупатели не торопясь передвигаются от одного продавца к другому, щедро сыпля излюбленными в Басконии ехидными присказками.

— Забыл тебе сказать: ведь у меня тоже семья на руках. Знал бы ты об этом, небось такую б цену не запросил.

— Это что у тебя: кожа для чемодана или телятина?

Но горцам к шуткам покупателей не привыкать. Им они как с гуся вода. Не теряя спокойствия, горцы просто качают головой, если цена их не устраивает. Если же согласны, то молча протянут открытую ладонь. Три легких шлепка по ладони — сделка состоялась. Можно отправляться за приятелями в таверну — посидеть, поговорить, попеть.

Вторая половина дня отдана женщинам. Им тоже надо время, чтобы наполнить свои сумки сахаром, кофе, кое-какой приглянувшейся одежонкой.

...Стоит побродить и поискать, как я искал, гору, с которой несется чистый тенор молодого пастуха. То без слов поет на пределе его легких сам воздух гор. Стоит дождаться того часа, когда, распевая, пройдут по узкой улице парни, уставшие от

42