Вокруг света 1969-06, страница 44
Разомлевшие, усталые, лд>1 >азара, ос тавив весь пыл перед длинными л ои давками крытого тбилисского рынка. Там их не узнать... Зорким, цепким взглядом обегают они i ды зелени, корзины красного и зеленого перца, темно-фиолетовые блестящие спинки баклажанов, ящики помидоров, пирамиды грецких орехов, миски с маринованным чесноком, груши, желтые, как мед, сизый, белый, черный виноград, огромные туши, подвешенные на крюках, белые как снег круги сыра... Сизый дым чебуречной, пряный запах зелени, сладко-душный аромат фруктов, выкрики продавцов («хачапури, ха-ча-ну-риЬ/, громкоголосый шум торгующейся толпы, вырывающееся из общего гомона хриплое «ара, ара» — «нет, нет!» — можно потерять голову в этом радостно-деловом гуле, но женщины в черном, обойдя все прилавки, находят именно то, что хотели, и с торжественными лицами плывут к выходу На углу Серебряной улицы женщины в черном непременно остановятся, влившись в толпу любопытных, то ли передохнуть, то ли посмотреть, как движется дело... Там, где Серебряная выходит на улицу Пушкина, лишь поздним вечером затихает рев бульдозера и оседает белая густая пыль: идет реставрация этого участка старого города. Когда работы только начинались, полетели в газету, горисполком, институт истории грузинского искусства встревоженные письма — как можно трогать старый Тбилиси? Успокоились тбилисцы, когда узнали, что на углу Серебряной будут убраны лишь несколько ветхих, не старинных домишек, чтобы открыть остатки крепостной стены. Увидится стена старинной кладки, откроется для глаз прохожих угловой дом с балконами, и сразу заиграет национальными красками вход в старый город... Я стою в толпе и слушаю разговор случайно встретившихся людей. Они дивятся тому, что открылась неведомая им стена, и ругают тех («нет, это не тбилисец»), кто разбил старинные фонари на улице Гоми, и зовут друг друга в гости в новые квартиры, и радуются, что их город строится и хорошеет... ВАХТАНГ ВУКОЛОВИЧ БЕРИДЗЕ, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ИНСТИТУТА ИСТОРИИ ГРУЗИНСКОГО ИСКУССТВА: — Готовя свои предложения по сохранению старого города к генеральному плану строительства Тбилиси, рассчитанному на много летt мы детально обследовали старые кварталы. Составили картотеку — чуть ли не на каждую улицу и каждый дом. В результате стало ясно, что весь старый город можно разбить на три зоны, в зависимости от исторической и архитектурной ценности объектов и подхода к ним с точки зрения реставрации. Колорит старых кварталов во многом определяют уже реставрированные отдельные памятники — Анчисхатская базилика, царские бани, крепость Нарикала, плато Метехи. Но своеобразие этих памятников и старого города вообще станет более ощутимым, когда будет реставрирована и жилая архитектура прошлого. Эта работа только начинается. В мастерской «Тбилгорпроекта» уже собраны документы — фотографии улочек, домов, балконов, двориков, ворот, каменных мостовых старого го рода. ip ; ьгектары и рестав jv.roэы думают над тем, как с одной стороны — сохранить рисунок улиц, извилистый, в гору -- под гору, общий контур домов-сотов, ажурных балконов и галерей; и в то же время втиснуть в рамки, а точнее, в стены старых домов быт сегодняшних дней. Жилая архитектура прошлого требует — именно потому, что мы хотим ее сохранить — кое-каких уточнений и прорисовки. Важно, конечно, возвращая к жизни объекты, неприкосновенные в своей ценности или требующие прорисовки, не переступить ту точную и тонкую грань, за которой реставрация перестает быть искусством. ВСАДНИК В МЕТРО Н а одной из окраинных улиц Тбилиси, там, где горы вплотную подступают к окнам коттеджей, день и ночь слышится перезвон молотков. Как, верно, когда-то на Серебряной улице старого города.,. Здесь живут и работают чеканщики. Впрочем, с искусством чеканщиков мне довелось встретиться задолго до того, как я попала на эту улицу нового Тбилиси. Началась эта встреча с первого шага в незнакомом мне городе. С метро. Когда привычный эскалатор привычно бежал вниз, к поездам, мне на мгновение почудилось, что за стенами метро не жаркие тбилисские улицы, а мокрые от московского или ленинградского дождика мостовые... Но эскалатор бежал необычно долго — очень глубокие станции, — и странен был здесь, в метро, острый серный запах. Ощущение «метро вообще» прошло, рассеялось окончательно, когда в глубине светлого зала я увидела чеканные лица воинов, мелькание сабель, мощные крупы лошадей. Всю замыкающую стену зала украшала чеканка, посвященная битве 300 арагвинцев. Мягкий свет, белый мрамор зала оттеняли темную чеканку. Говорят, что эта работа братьев Гигаури была сделана на светлом металле, что он потемнел со временем — от сернистых газов знаменитых источников. Но, право, это, по-моему, не испортило работы, напротив, словно наложило на нее отпечаток старины. Станция «300 арагвинцев», так же как и другие станции первой линии тбилисского метро, выполнена по единому принципу: современный, простой и просторный 1зал. И одна, но весомая декоративная деталь на замыкающей стене, исполненная рукой чеканщика, скульптора или резчика по камню. Из далеких веков пришли эти народные традиционные искусства — чеканка и резьба по камню. Я вспоминаю каменную стенопись собора Светицховели во Мцхете, вьющуюся вокруг окон, дверей, подобно виноградной лозе, нигде не повторяющей своих изгибов. И красную стену собора, щедро освещенную солнцем, покрытую витиеватым, как грузинские буквы, орнаментом... Я вспоминаю серебряные и золотые чеканные оклады икон в Музее искусств Грузии, среди которых есть и те, что сделаны руками знаменитого Бека Опизари, основателя одной из школ грузинской чеканки в XII веке, и золотые чеканные чаши, и великолепные, тоже чеканные, женские украшения... Стучал молоток чеканщика, звенел под его рукой металл. Потом замолкли эти звуки на многие столетия, казалось, исчезло искусство грузинской чеканки... 42 |
