Вокруг света 1969-12, страница 78

Под сенью четырех здешних святых — святого Мартина (VI век), святого Фруктуоза (VII век), святого Розенда (X век) и святого Гонсало (XI век) — бродяга гордится старыми камнями, старым плющом, старыми нравами, старыми храмами и старыми облаками, которые в странной тишине минувших столетий смущали иноземцев, попадавших сюда из краев далеких и еще невинных.

Суббота. В богатых домах раздают бесплатно еду, и бродяга становится в очередь, а чтоб не трудно было ждать, поет песенки, которые заучил в детстве. Они не стареют, хоть бы что! — ведь трава и песни вечно молоды, потому что их смерть не оставляет горького осадка.

— Еще спеть?

— Если вам нетрудно...

— Какой там труд, сеньора! А если б и трудно, я бы все равно спел одну песню про то, как двоих от любви хватил паралич.

Ему дают монетки, и он набирает к вечеру достаточно, чтобы выпить за здоровье благодетелей — ведь именно так называют по-ученому тех, кто поощряет пение и помогает трубадурам.

Вечером бродяга слушает, как играет на гитаре цирюльник в задней комнате аптеки, пропахшей сухой ромашкой и жевательной резинкой, и как рассказывает о рыцарях дон Альваро, человек образованный, поэт и мастер ловить форель.

сказочка С/ о поэте, гадалкЕ

и ХРОМОЙ девице

Бродяга не прочь иногда поучиться и тихо внемлет мелодиям лихого гитариста, старым, как местный собор, построенный еще при королеве Урраке.

На улице, робко стуча в окно, накрапывает местный дождик; капает вода, теплая и мягкая, как стеганый лист папоротника.

Бродяга почти безгранично счастлив и думает с тоской о том, что решил идти и идти, не задерживаясь надолго.

И чтоб не думать о печальном, он ложится в угол спать, предчувствуя, как много раз ему еще сниматься с места, подобно птице или ангелу, и как долго еще ему пить с отчаянием и надеждой из глубокой чаши испанских дорог, которым нет конца.

р Ж Сан-Себастьяне путники I j ищут анакомого поэта, который зовет себя то Рафаэлем, то Габриэлем, то Хуаном.

Габриэль-Рафаэль-Хуан ест рыбу в кабачке, а Дюпон и бродяга из деликатности ждут его у входа.

— Что ж вы не вошли?

— Да ладно!

Рафаэль-Габриэль-Хуан пригласил их поесть рыбы. Они ели до вечера, а потом, когда стемнело, он повел их к себе, на улицу Хуана Бильбао, от входа направо.

— Тут вам будет хорошо — ну, хоть не мокро. Тут у меня ночуют путники и поэты, если не найдут чего получше. Вообще-то квартира не пустует, да вот — вам повезло, никого нет.

Дюпон и бродяга поблагодарили Хуана-Габриэля-Рафаэля.

чается в больших количествах, тщательно изучить закономерности его распространения среди горных пород, законы его образования и «жизни»...

...В детстве одной из самых любимых мной книжек было «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна. И пожалуй, не меньше, чем подробности головокружительных подземных приключений его героев, меня заинтересовало подробное описание кабинета профессора Лиденброка. Профессор был минералогом, и кабинет его представлял собой настоящий минералогический

музей. Не стану утверждать, что именно с этой книги начался мой путь в минералогию, хотя, несомненно, можно проследить здесь какую-то связь. Настоящий интерес появился после увлекательных книг А. Е. Ферсмана. Но уже тогда я обратил внимание на следующие строчки романа — в своем музее Лиденброк «по внешнему виду, излому, твердости, плавкости, звуку, запаху или вкусу... определял безошибочно любой минерал и указывал его место... среди шестисот их видов, известных в науке...»

Шестьсот видов! Роман вышел

в свет в 1864 году. Сейчас ученым известно уже около трех тысяч минералов. Около ста новых минералов были открыты учеными нашего института только за семнадцать лет его существования. И наша постоянная минералогическая экспедиция будет продолжаться, наверное, еще десятки лет. Как видите, даже простая «перепись» соединений, слагающих всю нашу Землю, далеко еще не окончена. И кто знает, в каком месте в следующий раз ученый-мине-ралог споткнется о неизвестное...

75