Вокруг света 1970-04, страница 23

Вокруг света 1970-04, страница 23

«индеец» и слово «крестьянин» значат здесь примерно одно и то же, но слово «индеец» более емкое, ибо оно означает не только «крестьянин», но крестьянин непременно нищий, безземельный, бесправный, в полном смысле слова крепостной.

Или вот другое слово —• «уаси-пунго». В испанский оно вошло из языка кечуа. Его трудно перевести, лучше объяснить. Вообще-то, «уасипунго» значит небольшой земельный участок. Хозяин дает его индейцу, а тот за это пять дней в неделю работает на его поле или пасет его овец. Но в понятие «уасипунго» входит

не только это. Каждый уасипунге-ро (то есть тот, кому сдают уасипунго) обязан месяц в году отслужить в хозяйском доме, при этом хозяин его даже не кормит.

«Уже в момент зарождения нашей партии мы поднимали знамя борьбы за освобождение широких масс нашей родины, в первую очередь индеицев, которые являются париями на своей собственной земле», — говорится в манифесте Коммунистической

партии Эквадора «Сорок лет борьбы за родину и народ». Эта борьба широко развернулась в наши дни. Первоочередной задачей коммунистическая партия считает

проведение аграрной реформы. К активной борьбе за нее нужно подготовить массы индейцев-крестьян.

Партия посылает в индейские деревни агитаторов. Их задача нелегкая: нужно преодолеть вековое недоверие крестьян к горожанам, нужно объяснить забитым, опутанным суевериями, привыкшим повиноваться католической церкви людям цели и задачи борьбы. Нужно помочь им почувствовать себя людьми.

Об этой трудной работе и рассказывает молодой эквадорский коммунист Фаусто Андраде.

Профессор С. ГОНИОНСКИИ

где можно безопасно провести ночь, и дал телячью шкуру:

— Возьмите, подстелете или укроетесь, если холодно будет в чосе

Мы поблагодарили.

Тучи навалились на гребни гор. Вдалеке рокотал гром. Чоса прилепилась над обрывом. К ней вела узкая тропинка. Ветры растрепали гнилую солому на крыше, дожди проникали внутрь, и на земляном полу не просыхали лужи. Здесь хранили картошку. Пахло прелью, сновали мыши, оставляя за собой дорожки «горного риса». После захода солнца густая чернота тропической ночи окутала горы. Хотя, вероятно, было не более семи часов, внизу в чосах гасли огоньки очагов, наработавшиеся за день индейцы укладывались, что называется, «с курами». Исауро, мой спутник, привык ложиться по-индейски рано: принес охапку соломы, расстелил шкуру, укрылся своим пончо и через минуту крепко спал. Еще несколько лет назад этот белолицый парень с зелеными глазами жил в аристократическом квартале Кито. Потом порвал с родными, вступил в партию, был направлен работать среди крестьян и, смот-ри-ка, настоящим индейцем стал!

Мне же городская привычка засыпать за полночь не давала сомкнуть глаз, я не знал, как убить время. Хесус дал нам светильник, но читать при его свете невозможно: мошенник шофер бессовестно надул индейца, подсунув какую-то гадость вместо бензина. Пламя едва теплилось, а сажа летела хлопьями.

Погромыхивало. Далеко на асьенде заржала лошадь, взвыла собака — и опять молчанье; тишину, непостижимую для уха, привыкшего к городскому шуму, нарушал лишь отдаленный рев вулкана Кото-пакси.

Исауро сладко причмокивал губами во сне. Мне всегда казалось нелепым, что человек чуть ли не половину жизни должен спать, когда и без того не хватает времени для выполнения наших намерений. Я подтолкнул Исауро в бок:

— Камарада, правда ли, что о тебе Хесус рассказывает?

— Что? — просыпаясь, переспросил он меня.

— Говорит, ты едва в тюрьму не попал.

— Хесус сказал — значит правда, — он отвернулся, не желая разговаривать.

— Где ж твоя хваленая осторожность? — не давал я ему уснуть.

— Чего ты пристал? — взорвался Исауро. — Осторожность! Вечно осторожность! Будто только она и нужна нам! — бушевал он.

Чоса (кечуа) — хижина. — Прим. ред.

«Теперь не уснет», — подумал я и подлил масла в огонь:

— Ты ведь не сам по себе, ты ведь член Коммунистической молодежи.

Исауро молча встал. По тому, как он со злостью быстрым движением накинул пончо, я понял, что задел его за живое, и был доволен. Сон удалось стряхнуть. Я приготовился выслушать парочку горьких истин и был удивлен, когда он спокойно начал рассказывать:

Рисунки В. КОЛТУНОВА