Вокруг света 1970-05, страница 55

сто гибели шхуны точнее. И такие люди нашлись.

Слышал и видел далекий взрыв и капитан «3-Вир1шаль-ного» Ермолай Василенко. Его шхуна стояла в это время у старой рыбацкой пристани, напротив Бейкушской косы. Несколько часов назад он доставил сюда воинскую часть и собирался в обратный путь, в Очаков. Василенко обратил внимание на взрыв, но принял его за случайный, слишком много в море было набросано тогда всего такого, что могло вдруг взорваться.

Смотритель Нижне-Викторов-ского маяка Иосиф Степанович Мотронюк тоже видел взрыв, но сделать ничего не мог — фашисты угнали или потопили все лодки. Лишь на следующий день утром маячнику удалось раздобыть старый, расшатанный ял. Он наскоро залатал его и вышел в море к месту, где затонуло судно. Было оно, по его словам, левее 35-го поворотного буя.

Мотронюк и люди, которые были с ним, вскоре заметили плавающего на обломке человека. Спасенный назвался армейским телефонистом Михаилом Мухиным.

Через несколько дней к Мот-ронюку приходили штабные офицеры и подробно расспрашивали его о гибели «Дельфина». Искали водолазов, чтобы по горячим следам найти подорвавшуюся шхуну: найти знамя и спасти документы. Среди выброшенных на берег бумаг ни одной не было из сейфов. И это позволяло надеяться, что стальные ящики оказались нетронутыми. Но в той сложной военной обстановке погибшую шхуну так и не обследовали.

«ДЕЛЬФИН-2» НАЧИНАЕТ ПОИСК

В августе 1966 года на пустынной Бейкушской косе, за маяком, на узкой песчаной полоске земли, справа от которой пресный лиман, а слева — море, стояло несколько палаток. Высилась маленькая фанерная времянка — здесь ее называли по-морскому — камбуз. Виднелись полузакопанные в песок анкерки с водой и лежали аккуратно, друг к дружке, как солдатская амуниция, желтые, серые, синие и ярко-крас

ные двойные, спаренные баллоны. Акваланги.

Днем здесь было пусто. А вечерами четко стучал компрессор, «набивая» чистым степным воздухом аппараты. Звенел в телеграфных проводах ветер, шуршали над головой тысячами крыльев первые предосенние скворчиные стаи, летящие на Джарылгач. И все эти звуки заглушал «Турецкий марш» Моцарта. Каждый вечер его неутомимо играл бородатый аквалангист Володя Туровский, студент Николаевского кораблестроительного института.

Здесь я и познакомился с николаевскими подводниками.

Человек в синем, выгоревшем до белизны тренировочном свитере, который встретил меня в маленьком белом дворике Очаковского райкома комсомола, оказался заместителем начальника экспедиции Виталием Кудрей.

По профессии Кудря сварщик. Безукоризненный шов его знают во многих городах страны. Готовясь к экспедиции, Виталий сдал экзамены и получил профессиональное водолазное удостоверение: У него «личный» тяжеленный трехбаллонный акваланг и еще неизменная песня, из которой он поет почему-то всего одну строчку. Поет в море, когда штормит и катер подводников начинает судорожно раскачиваться. Тогда с кормы, где сидит «начальство», раздается бодрый и веселый голос Кудри:

Морской гигант кренился

и стонал...

Но что случилось дальше с «морским гигантом» — этого никто не знает...

Поиски «Дельфина» объединили николаевских аквалангистов.

Руководить экспедицией стал Михаил Николаевич Коновалов, инженер-гидротехник, опытный аквалангист и водолаз. Он первым, никому не уступая своего командирского права, идет обычно на самые сложные спуски: будь то лабиринт затопленных корабельных помещений или обследование на дне моря неизвестных предметов, которые могут оказаться и взрывоопасными.

Другой член экспедиции, Анатолий Корчагин, взял на себя всю «летопись» поиска.

Толя Корчагин — старейшина клуба. Он работал еще на

буксире ОП-8 у Тендры, работал на мониторе «Ударный» и канонерке «Красная Абхазия». Он написал десятки писем в разные города Союза и разыскал людей, очевидцев и свидетелей гибели шхуны «Дельфин». И если выше я попытался дать точный документальный рассказ о происшедшем, факты для него, кроме меня, собирали многие и в первую очередь Анатолий Корчагин.

Не так давно у николаевских подводников еще не было своего клуба и не было крыши над головой. Не было «своих» аквалангов, ялов, трала, палаток, анкерков для воды, брезента, газовой плиты и баллонов... Все это и многое другое где под честное слово, где под расписку, где под залог, а где и просто «под личное обаяние» получено, выпрошено, вытребовано с помощью обкома комсомола и областного совета по туризму, областного ДОСААФа и Морского клуба. Но уже был у них шикарный десятитонный моторный баркас с неприхотливым стационарным дизелем 2-ЧА. Сколько раз собственными глазами я видел, как волна, перелетев белым петушком через широкую носовую скулу баркаса, буквально заливала открытый двигатель. И ничего. 2-ЧА только отфыркивался, почти так же, впрочем, как капитан Анатолий Копыченко и моторист Валерий Аполлонов, и продолжал методично колотить «кулачками» над крышками цилиндров.

Когда-то экспедиционный старик баркас числился в отряде вспомогательных десантных судов Черноморского флота. Когда он выслужил положенный ему временем срок, его проводили в отставку. Аквалангисты сами произвели капитальный ремонт судна. На нем и выходили в море.

Нужны были деньги. На приборы, на снаряжение, питание. И будущие члены экспедиции стали работать в свободное время, обследовать перед началом летнего сезона городские пляжи, проверять нитку николаевского газопровода у Трихат, дежурить на спасательных станциях, выполнять всевозможные небольшие хозрасчетные работы, благо их в портовом городе всегда немало. Таким образом было заработано шесть тысяч рублей. «Дельфин-2» был готов к поискам.

53